Русская история - Барон Мюнхгаузен

И этот человек состоял на русской службе. И самые яркие события его жизни произошли именно в России.

Корнет Кирасирского Полка

В XIII веке рыцарь Гейно ходил в крестовый поход. А пока он ходил, все его сыновья и внуки умерли бездетными. Остался только один, да и от того мало толку – он монах. Детей у него быть не может.

Чтобы род не угас, монаху разрешили вернуться к мирской жизни. Видимо, бывший монах со страстью наверстывал упущенное по женской части, поскольку от него пошел многочисленный род

Мюнхгаузенов.

Что в переводе на русский означает «дом монаха». Простыми словами «монастырь»

В XVIII веке Мюнхгаузены получили баронский титул. Носил его и Иероним Карл Фридрих, родившийся пятым ребенком в семье подполковника.

Уже в четырехлетнем возрасте он остался без отца. Мать распихала детей пажами к разного рода владетельным особам, которых в тогдашней Германии хватало с избытком.

Иерониму достался герцог Брауншвейгский. У герцога был сын – Антон Ульрих. Он жил в России. Его вызвала туда императрица Анна Иоанновна, чтобы женить на своей племяннице Анне Леопольдовне.

Приехав в Россию, Антон Ульрих отправился воевать с турками. Под Очаковом у него погибло два пажа. Он попросил прислать с исторической родины новых пажей. К нему отправили 17 – летнего Иеронима Мюнхгаузена.

«Я выехал в Россию верхом на коне. Дело было зимою. Шел снег» — так начинаются «Приключения барона Мюнхгаузена». Разумеется, барон не въезжал в Петербург на санях, запряженных волком. А приехал на обычной почтовой карете. И вроде бы вместе с Антоном Ульрихом сражался против турок.

«В боях я, конечно, отличался отчаянной храбростью и впереди всех налетал на врага». Увы, историки сомневаются, что он вообще участвовал в русско – турецкой войне. Правда после нее началась русско – шведская, но здесь полная ясность. «Мюнхгаузен находился в Риге при оставшей от того полку команде и в кампании не был», — говорится в документах Военной коллегии.

Но мы забежали вперед. В 1739 году барон Мюнхгаузен переводится из пажей в армию – поступает корнетом в Брауншвейгский кирасирский полк, командиром которого был Антон Ульрих Брауншвейгский. Кирасиры – это престижно, это почти гвардия. Большинство офицеров – иностранцы, что, конечно, удобно для Мюнхгаузена, который «по русски только говорит», то есть писать не умеет.

Встреча с принцессой

Тем временем состоялась свадьба Антона Ульриха с Анной Леопольдовной. У них родился сын – Иоанн, который в двухмесячном возрасте взошел на престол. Анна Леопольдовна превратилась в правительницу, а Антон Ульрих – в генералиссимуса. Его бывший паж тут же получил чин поручика, в обход других претендентов.

Перед бароном открывались блестящие перспективы. Ведь карьеры в России того времени делались не менее сказочные, чем любые рассказы Мюнхгаузена. А у него покровитель – генералиссимус и царский папаша.

Фортуна отвернулась от барона. Елизавета Петровна свергла Брауншвейгскую династию и сама уселась на трон. Мюнхгаузену еще повезло, что не угодил в ссылку. Но карьера, разумеется застопорилась. Следующего чина ему пришлось ждать 10 лет.

Впрочем, был в российской жизни барона еще один момент, когда удача могла повернуться к нему лицом.

В 1744 году он, поручик Кирасирского полка, встречал в Риге едущую в Россию принцессу Софию Августу Фредерику Ангальт – Цербтскую. Проще говоря, будущую императрицу Екатерину II. «Я очень хвалила виденные мною войска и в особенности кирасирский полк, который действительно чрезвычайно красив», — писала мать Екатерины.

Надо сказать, что чрезвычайно красив был и Мюнхгаузен. Высокий, статный, с правильными чертами лица, совсем не похожий на субтильного старичка с эспаньолкой, каким его обычно изображают. Екатерина любила красивых мужчин. И конечно, через много лет барон рассказывал небылицы, как она заметила его и отличила его. И как между ними что – то было. В это, кстати, верили. Репутация Екатерины II не позволяла усомниться в словах барона.

Но снова – увы. Принцесса лишь взглянула на него и в лучшем случае улыбнулась. Зато он в Риге присмотрел себе жену – местную дворянку Якобину фон Дунтен.

Байки в охотничьем павильоне

В 1750 году барон Мюнхгаузен получил, наконец, долгожданный новый чин – ротмистра. И тут же взял отпуск и поехал в Германию «для исправления крайних и необходимых нужд». Нужды заключались в том, что он делил с братьями наследство. В Россию он больше не вернулся. Мюнхгаузен хотел, чтобы ему оформили отставку, как положено – с пенсией и с производством в следующий чин. В Военной коллегии заявили, что для этого он должен вернуться в Россию и там подать прошение. В конце концов его уволили с русской службы как самовольно ее оставившего. Безо всякой пенсии.

Однако и имеющимся чином Мюнхгаузен чрезвычайно гордился. И во всех официальных документах называл себя ротмистром российской армии. Барон вообще всегда вспоминал о России с любовью и теплотой.

С тех пор до самой смерти он жил в Боденвердере, в своем родовом поместье. После Петербурга саксонская глушь нагоняла тоску. Правда, даже здесь в жизни барона находилось место приключениям, хотя и без подвигов.

Однажды он решил построить мост через реку, чтобы удобнее было добираться из поместья в ближайший город. Однако бургомистр запретил строительство. Он говорил, что, построив мост, его нужно будет охранять, а денег для этого нет. Но Мюнхгаузен не зря много лет прожил в России. Он хорошо усвоил российские нравы. И, естественно, наплевал на какого – то там бургомистра. Тогда возмущенные горожане, вооружившись топорами, пришли и разрушили постройку. Такое вот бесславное приключение.

Барон любил охотиться, но разве можно сравнить охоту в Саксонии с русской охотой, про национальные особенности которой даже фильмы снимают. Но все таки он построил себе охотничий павильон, в котором собирал друзей и за пуншем травил байки. Про полет на ядре. Про лисицу, которая выскочила из своей шубы и убежала нагишом.

«Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пеньковую трубку с коротким мундштуком и поставил перед собой дымящийся стакан пунша, — вспоминает один из слушателей барона.

Он жестикулировал все выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».

Старый Рогоносец

Считая себя непревзойденным рассказчиком, Мюнхгаузен не терпел конкуренции. Как – то раз заезжие офицеры завели при нем рассказ о своих победах на любовной фронте. Барон тут же их перебил, заявив, что все это чепуха по сравнению с его похождениями. И рассказал, как он ездил в санях с русской императрицей. Сани эти были такого размера, что в них помещался и зал для танцев, и отдельные кабинеты для интимных удовольствий.

Все рассказы барона были про Россию. Поскольку Россия – единственное яркое воспоминание. Все остальные страны приплетут уже авторы книг, написанных от его имени, но без его ведома.

В 1781 году в берлинском журнале «Путеводитель для веселых людей» были напечатаны 16 рассказов. Имя рассказчика скрывалось под аббревиатурой «М – г -з -н». А в 1785 году Рудольф Эрих Распе издал рассказы барона Мюнхгаузена на английском языке. Через год появился немецкий перевод. Мюнхгаузен рассвирепел и подал в суд, но его иск отклонили.

Европейская слава не радовала отставного ротмистра. Не радовало и устоявшееся за ним прозвище «барон – лжец». Слуги получили приказ не пускать любопытных, которые стекались со всех концов послушать россказни «барона – лжеца».

А после смерти жены 74 – летний Мюнхгаузен женился на 17 – летней красотке Бернардине фон Брун. Не понимая, что легкомысленную и расточительную барышню интересовало исключительно его имение.

Вскоре жена родила ребенка. И тут уж Мюнхгаузен догадался, что ребенок не от него. Жену он выгнал, ребенка не признал. Брошенная супруга затеяла процесс, требуя алиментов. Местные жители с удовольствием ходили на судебные заседания, чтобы послушать пикантные подробности. В итоге ребенок умер, в жена сбежала за границу, а барон окончательно разорился.

В 76 лет он скончался от сердечного приступа. Как ни странно, всеми забытый. Рядом с ним осталась одна служанка. Незадолго до смерти она спросила Мюнхгаузена, почему у него нет двух пальцев на ноге. Барон попросту отморозил их в России, и пальцы пришлось ампутировать. Болтали, что он отморозил, еще кое – что, поэтому и не мог иметь детей. Но даже на смертном одре Мюнхгаузен остался верен себе. Пальцы, говорит, во время полярной охоты откусил белый медведь. Так и умер – с байкой на устах.