История Мерседеса по имени «Пагода»
60 лет родстеру SL (W113), который стал эталоном спортивного Mercedes-Benz
Ничто не вызывает такой зевоты, как жизнеописание круглого отличника: мухи не обидит, всегда здоровается в лифте, в дневнике сплошь пятерки. Биография дворового хулигана — с неудами, синяками и приводами — куда интереснее. Но история «Пагоды» — это о ком из них?
Истории про автомобили с судьбой «не слава богу» читаются на ура и расходятся на цитаты. Чтобы найти средства на создание «Джульетты», Alfa Romeo в пятидесятых годах прошлого века выпускала облигации — своих денег не хватало. Первые два года производства Citroen DS — сплошные боль и страдания. «Богиня» буквально разваливалась на части из-за плохой сборки и сырой конструкции. DeLorean DMC-12 — это вообще закрученный детективный роман в стиле Джеймса Хэдли Чейза: подставные агенты, кокаин, мрачная концовка.
На этом фоне история почти любого автомобиля Mercedes-Benz — скука смертная. Начинается всё с рассказа об образцовых родителях и благостном впечатлении на публику в дебюте. Потом идут примерно 300 страниц описания долгой и успешной конвейерной жизни, перечисление наград и регалий. В самом конце — переход на заслуженную пенсию — читай: в разряд классики. Вот уже задние ряды откровенно зевают…
Лишь изредка автомобили из Штутгарта подкидывали нестандартные сюжетные ходы в своей биографии. Та же «Пагода», например. Тут и мотор V8, так и не пошедший в серию, и дизайн крыши, который оказался провалом с точки зрения аэродинамики. Ну и тот любопытный факт, что W113 вообще появился случайно.
Заменить легенду
Индекс SL — то есть «спортивный легкий» или «суперлегкий» — рассказывает нам всё, что нужно знать о родословной «Пагоды». Формально этот автомобиль продолжение легендарного — уж простите за стертую до дыр формулировку — Mercedes-Benz 300 SL. Мы уже вспоминали о гоночном отце семейства — W194. За один сезон он умудрился выиграть Ле-Ман, Карерру Панамерикану и Гран-при Нюрбургринга.
атем на базе гоночной машины появилась дорожная версия — 300 SL (W198). Еще более эстетский по дизайну, он был тяжелее старшего брата, но и мощнее. Не зря гражданское «крыло чайки» называли гонщиком во фраке. Его дорожные манеры далеки от джентльменских: очень шумный, очень жесткий, очень тесный. А уж какой дорогой!
Вот почему в пару к «трехсотому» немцы предложили рынку младшую сестричку — 190 SL (W121). Внешне — уменьшенная копия родстера W198, по сути же булочка совсем из другого теста. В основе 190 SL шасси компактного «Понтона» (W120) со стилизованным под «трехсотый» экстерьером. Спортивных же — не говоря о гоночных — амбиций у него было ноль. Совсем без палочки.
Какой такой спорт, если под капотом 1,9-литровая четверка мощностью 105 л.с.? Куда более доступные по цене британские родстеры вроде MGA или Austin-Healey 100 без проблем укатывали немца в асфальт. Непорядок.
Ну а как насчет более мощного мотора? Так появился проект W127 — по сути 190 SL с 2,6-литровой бензиновой шестеркой M127. Экспериментальные версии с механическим впрыском Bosch выдавали куда более солидные 130 л.с. — с таким арсеналом уже не надо было краснеть, оказавшись на светофоре рядом с «Остин-Хили». В 1956-м Фритц Налингер, главный конструктор Mercedes-Benz, включил проекту W127 зеленый свет — рекомендацию к производству.
Только всего через год пришлось… давать отбой. Действительно, «Понтон» к концу 1950-х устарел бесповоротно, на смену ему спешил более современный, хотя и весьма противоречивый в плане дизайна W110 — «Финтейл». Сменщика SL логично решили строить на его базе.
Французский связной
Дизайн вверили молодому французу Полю Браку. Сама история его появления в Mercedes-Benz крайне любопытна. Она началась с… призыва в армию. Будущий автор «Пагоды» проходил военную службу на авиабазе в немецком местечке Лар. Поль еще на гражданке успел посотрудничать с автомобильными журналами и кузовными ателье. Не забывал про карандаш и во время службы.
Случайно оказавшись в Штутгарте, Брак смог договориться о встрече с руководителем кузовного и инженерного отдела Mercedes-Benz Карлом Вильфертом и показал ему свои работы. Увидев эскизы, немец тут же предложил французскому военнослужащему работу и даже согласился дождаться дембеля.
Герру Вильферту не пришлось жалеть о поспешном выборе — Поль Брак станет знаковым дизайнером в истории Mercedes-Benz, а его первым шедевром как раз и окажется новый SL. Пока он еще не был «Пагодой» и проходил по внутренней документации как проект W113.
Долгая дорога в этюдах
Путь от чистого листа бумаги до шедевра мирового класса не был простым. Об этом свидетельствует хотя бы эволюция скетчей.
Первые эскизы Брака — творческие муки поиска. Француз экспериментировал с формами «Крыла чайки», пытаясь освежить облик легендарного спорткара. Получалось только усложнять. Спорное решение с молдингом будто пополам разрезающим всю машину, включая передние фары, явно перетяжеленная лишними элементами корма.
Постепенно Брак расслаблял руку, убирал напряжение, и шедевр вдруг вышел сам собой. Минималистское решение боковины, задняя оптика в консервативном стиле W100, передние эллипсоидные фары, напоминающие W198. Всё просто, всё гениально.
Под крышей дома
Последний штрих к портрету шедевра появился почти случайно. Ему мы обязаны не столько самому Браку, сколько инженеру Mercedes-Benz Бела Барени. Да, тому самому инноватору, которому весь автомобильный мир благодарен за другое изобретение. Именно Барени придумал и реализовал концепцию безопасного кузова с запрограммированными зонами деформации — столп, на котором держится вся современная автомобильная инженерия.
Среди менее известных идей Барени — силовая несущая крыша автомобиля, не только спасающая от непогоды, но и подходящая для перевозки багажа или, возможно, даже организации… спального места. Силовую крышу Барени предложил на концепте К-55. Тот не вышел за пределы дизайнерского офиса Mercedes-Benz. Зато необычную конструкцию решили опробовать на новом SL — она собственно и есть «Пагода».
Конечно, так крышу, а вернее машину вместе с крышей, назовут не сразу. Только после дебюта на Женевском автосалоне весной 1963-го кто-то из журналистов обратит внимание на сходство необычного высокого топа W113 со слегка вогнутой средней частью и восточной архитектурной постройки.
— С точки зрения аэродинамики выбранная нами форма крыши была катастрофой, — вспоминал много позже Поль Брак — Но инженеры и руководство очень хотели именно ее. Оказалось, это было чертовски правильное решение.
Спать на крыше-пагоде, конечно, никто не собирался. Но необычное решение съемного хардтопа не просто привлекало к машине внимание, но и позволило заметно повысить практичность родстера SL. Во всяком случае, верхний багажник входил в каталог официальных аксессуаров W113.
Новое прочтение
Не будем, как бы ни хотелось, подгонять решение задачи под ответ и называть «Пагоду» главной сенсацией Женевы. Тем более в 1963-м это было не так уж и трудно — интересных новинок представили немного, а знаковых тем более. Однако, новый SL, разумеется, заметили и оценили.
Чистоту дизайна, внимание к деталям, благородство исполнения в первую очередь. Журналисты же, специально для которых мерседесовские пиарщики арендовали небольшой автодром во Франции, путались в ездовых впечатлениях. С одной стороны динамикой и дорожными повадками 150-сильный 230 SL без проблем клал на лопатки 190 SL. Но не мог угнаться за 300 SL.
Многие сомневались в обоснованности самой аббревиатуры SL. Спортивный еще ладно, но легкий?! Гммм… Даже с алюминиевым капотом, дверями и крышкой багажника «Пагода» весила значительно больше, чем, например, Jaguar E-type. Тот еще был помощнее к тому же…
Странно на спорткаре — в то время, во всяком случае — смотрелись и автоматическая коробка передач и усилитель руля. Даже в качестве опции. Нужны ли они покупателям таких машин?
Далеко не все сразу поняли — W113 не собирался соревноваться с «Ягуарами» и «Порше» в искусстве ювелирного прохождения поворотов и сжигания резины на светофорных дуэлях. «Пагода» сохранила модельный индекс легендарного предшественника, но стала другим автомобилем — истинным спорткаром по-мерседесовски. Комфорт, но не вальяжность, роскошь в отделке и оснащении, лишенная пафоса и чванливости, уверенность на дороге, но без гоночных перегибов.
Тогда это было не столь очевидно как сегодня, но «Пагода» — это дорожная карта всего дальнейшего семейства SL. С начала 1960-х и по наши дни.
Некуда спешить
За всю конвейерную жизнь W113 так и не получит мотора мощнее рядной шестерки. Были, конечно, попытки впихнуть невпихуемое и поставить под капот могучий 6,3-литровый V8 от люксового Mercedes-Benz W100. Но даже такой опытный инженер как Эрих Ваксенбергер — крестный отец знаменитой «Красной свиньи» AMG — потерпел неудачу. Накачанная «Пагода» оказалась совершенно неуправляемой, а комплект покрышек съедала чуть ли не за один круг по классическому «Нордшляйфе».
Даже если бы Эрих сотворил чудо и подружил шасси W113 и мотор М100, у этого тандема было мало шансов стать серийным. После трагедии в Ле-Мане 1955 года Mercedes-Benz вообще понизил градус скоростных амбиций. Фирма надолго ушла из кольцевых автогонок, прекратила выпуск и мощных серийных моделей. Слегка пенсионерский имидж нового SL был отчасти вынужденным решением, но оно в любом случае оказалось удачным.
За сравнительно недолгие восемь лет на конвейере W113 разошелся по миру тиражом в 48 912 экземпляров. Его предшественники — 300 SL и 190 SL — суммарно не преодолели и отметку в 30 тысяч машин. Да и на пенсию «Пагода» ушла не потому, что состарилась. Просто в Штутгарте по лекалам 113-го сделали идеального наследника. Mercedes-Benz R107 сочетал всё изящество и достоинство «Пагоды» с удачно интегрированным в шасси мотором V8. Итог — тираж в 300 тысяч машин и вся Америка, упавшая к ногам Mercedes-Benz.
А ведь всего этого могло и не быть. Если бы один французский военнослужащий во время случайного визита в Штутгарт в середине пятидесятых не оказался столь настойчивым, добиваясь встречи с главным дизайнером Mercedes-Benz
Ничто не вызывает такой зевоты, как жизнеописание круглого отличника: мухи не обидит, всегда здоровается в лифте, в дневнике сплошь пятерки. Биография дворового хулигана — с неудами, синяками и приводами — куда интереснее. Но история «Пагоды» — это о ком из них?
Истории про автомобили с судьбой «не слава богу» читаются на ура и расходятся на цитаты. Чтобы найти средства на создание «Джульетты», Alfa Romeo в пятидесятых годах прошлого века выпускала облигации — своих денег не хватало. Первые два года производства Citroen DS — сплошные боль и страдания. «Богиня» буквально разваливалась на части из-за плохой сборки и сырой конструкции. DeLorean DMC-12 — это вообще закрученный детективный роман в стиле Джеймса Хэдли Чейза: подставные агенты, кокаин, мрачная концовка.
На этом фоне история почти любого автомобиля Mercedes-Benz — скука смертная. Начинается всё с рассказа об образцовых родителях и благостном впечатлении на публику в дебюте. Потом идут примерно 300 страниц описания долгой и успешной конвейерной жизни, перечисление наград и регалий. В самом конце — переход на заслуженную пенсию — читай: в разряд классики. Вот уже задние ряды откровенно зевают…
Лишь изредка автомобили из Штутгарта подкидывали нестандартные сюжетные ходы в своей биографии. Та же «Пагода», например. Тут и мотор V8, так и не пошедший в серию, и дизайн крыши, который оказался провалом с точки зрения аэродинамики. Ну и тот любопытный факт, что W113 вообще появился случайно.
Заменить легенду
Индекс SL — то есть «спортивный легкий» или «суперлегкий» — рассказывает нам всё, что нужно знать о родословной «Пагоды». Формально этот автомобиль продолжение легендарного — уж простите за стертую до дыр формулировку — Mercedes-Benz 300 SL. Мы уже вспоминали о гоночном отце семейства — W194. За один сезон он умудрился выиграть Ле-Ман, Карерру Панамерикану и Гран-при Нюрбургринга.
атем на базе гоночной машины появилась дорожная версия — 300 SL (W198). Еще более эстетский по дизайну, он был тяжелее старшего брата, но и мощнее. Не зря гражданское «крыло чайки» называли гонщиком во фраке. Его дорожные манеры далеки от джентльменских: очень шумный, очень жесткий, очень тесный. А уж какой дорогой!
Вот почему в пару к «трехсотому» немцы предложили рынку младшую сестричку — 190 SL (W121). Внешне — уменьшенная копия родстера W198, по сути же булочка совсем из другого теста. В основе 190 SL шасси компактного «Понтона» (W120) со стилизованным под «трехсотый» экстерьером. Спортивных же — не говоря о гоночных — амбиций у него было ноль. Совсем без палочки.
Какой такой спорт, если под капотом 1,9-литровая четверка мощностью 105 л.с.? Куда более доступные по цене британские родстеры вроде MGA или Austin-Healey 100 без проблем укатывали немца в асфальт. Непорядок.
Ну а как насчет более мощного мотора? Так появился проект W127 — по сути 190 SL с 2,6-литровой бензиновой шестеркой M127. Экспериментальные версии с механическим впрыском Bosch выдавали куда более солидные 130 л.с. — с таким арсеналом уже не надо было краснеть, оказавшись на светофоре рядом с «Остин-Хили». В 1956-м Фритц Налингер, главный конструктор Mercedes-Benz, включил проекту W127 зеленый свет — рекомендацию к производству.
Донор платформы «Пагоды» — Mercedes-Benz W110 «Fintail». Предположительно, версия для рынка США 1968 года
Только всего через год пришлось… давать отбой. Действительно, «Понтон» к концу 1950-х устарел бесповоротно, на смену ему спешил более современный, хотя и весьма противоречивый в плане дизайна W110 — «Финтейл». Сменщика SL логично решили строить на его базе.
Французский связной
Дизайн вверили молодому французу Полю Браку. Сама история его появления в Mercedes-Benz крайне любопытна. Она началась с… призыва в армию. Будущий автор «Пагоды» проходил военную службу на авиабазе в немецком местечке Лар. Поль еще на гражданке успел посотрудничать с автомобильными журналами и кузовными ателье. Не забывал про карандаш и во время службы.
Случайно оказавшись в Штутгарте, Брак смог договориться о встрече с руководителем кузовного и инженерного отдела Mercedes-Benz Карлом Вильфертом и показал ему свои работы. Увидев эскизы, немец тут же предложил французскому военнослужащему работу и даже согласился дождаться дембеля.
Герру Вильферту не пришлось жалеть о поспешном выборе — Поль Брак станет знаковым дизайнером в истории Mercedes-Benz, а его первым шедевром как раз и окажется новый SL. Пока он еще не был «Пагодой» и проходил по внутренней документации как проект W113.
Долгая дорога в этюдах
Путь от чистого листа бумаги до шедевра мирового класса не был простым. Об этом свидетельствует хотя бы эволюция скетчей.
Первые эскизы Брака — творческие муки поиска. Француз экспериментировал с формами «Крыла чайки», пытаясь освежить облик легендарного спорткара. Получалось только усложнять. Спорное решение с молдингом будто пополам разрезающим всю машину, включая передние фары, явно перетяжеленная лишними элементами корма.
Ранний эскиз «Пагоды» с тем самым молдингом, датированный 18-м ноября 1958 года
Постепенно Брак расслаблял руку, убирал напряжение, и шедевр вдруг вышел сам собой. Минималистское решение боковины, задняя оптика в консервативном стиле W100, передние эллипсоидные фары, напоминающие W198. Всё просто, всё гениально.
Под крышей дома
Последний штрих к портрету шедевра появился почти случайно. Ему мы обязаны не столько самому Браку, сколько инженеру Mercedes-Benz Бела Барени. Да, тому самому инноватору, которому весь автомобильный мир благодарен за другое изобретение. Именно Барени придумал и реализовал концепцию безопасного кузова с запрограммированными зонами деформации — столп, на котором держится вся современная автомобильная инженерия.
Среди менее известных идей Барени — силовая несущая крыша автомобиля, не только спасающая от непогоды, но и подходящая для перевозки багажа или, возможно, даже организации… спального места. Силовую крышу Барени предложил на концепте К-55. Тот не вышел за пределы дизайнерского офиса Mercedes-Benz. Зато необычную конструкцию решили опробовать на новом SL — она собственно и есть «Пагода».
Конечно, так крышу, а вернее машину вместе с крышей, назовут не сразу. Только после дебюта на Женевском автосалоне весной 1963-го кто-то из журналистов обратит внимание на сходство необычного высокого топа W113 со слегка вогнутой средней частью и восточной архитектурной постройки.
— С точки зрения аэродинамики выбранная нами форма крыши была катастрофой, — вспоминал много позже Поль Брак — Но инженеры и руководство очень хотели именно ее. Оказалось, это было чертовски правильное решение.
Спать на крыше-пагоде, конечно, никто не собирался. Но необычное решение съемного хардтопа не просто привлекало к машине внимание, но и позволило заметно повысить практичность родстера SL. Во всяком случае, верхний багажник входил в каталог официальных аксессуаров W113.
Новое прочтение
Не будем, как бы ни хотелось, подгонять решение задачи под ответ и называть «Пагоду» главной сенсацией Женевы. Тем более в 1963-м это было не так уж и трудно — интересных новинок представили немного, а знаковых тем более. Однако, новый SL, разумеется, заметили и оценили.
Чистоту дизайна, внимание к деталям, благородство исполнения в первую очередь. Журналисты же, специально для которых мерседесовские пиарщики арендовали небольшой автодром во Франции, путались в ездовых впечатлениях. С одной стороны динамикой и дорожными повадками 150-сильный 230 SL без проблем клал на лопатки 190 SL. Но не мог угнаться за 300 SL.
Многие сомневались в обоснованности самой аббревиатуры SL. Спортивный еще ладно, но легкий?! Гммм… Даже с алюминиевым капотом, дверями и крышкой багажника «Пагода» весила значительно больше, чем, например, Jaguar E-type. Тот еще был помощнее к тому же…
Странно на спорткаре — в то время, во всяком случае — смотрелись и автоматическая коробка передач и усилитель руля. Даже в качестве опции. Нужны ли они покупателям таких машин?
Далеко не все сразу поняли — W113 не собирался соревноваться с «Ягуарами» и «Порше» в искусстве ювелирного прохождения поворотов и сжигания резины на светофорных дуэлях. «Пагода» сохранила модельный индекс легендарного предшественника, но стала другим автомобилем — истинным спорткаром по-мерседесовски. Комфорт, но не вальяжность, роскошь в отделке и оснащении, лишенная пафоса и чванливости, уверенность на дороге, но без гоночных перегибов.
Тогда это было не столь очевидно как сегодня, но «Пагода» — это дорожная карта всего дальнейшего семейства SL. С начала 1960-х и по наши дни.
Некуда спешить
За всю конвейерную жизнь W113 так и не получит мотора мощнее рядной шестерки. Были, конечно, попытки впихнуть невпихуемое и поставить под капот могучий 6,3-литровый V8 от люксового Mercedes-Benz W100. Но даже такой опытный инженер как Эрих Ваксенбергер — крестный отец знаменитой «Красной свиньи» AMG — потерпел неудачу. Накачанная «Пагода» оказалась совершенно неуправляемой, а комплект покрышек съедала чуть ли не за один круг по классическому «Нордшляйфе».
Даже если бы Эрих сотворил чудо и подружил шасси W113 и мотор М100, у этого тандема было мало шансов стать серийным. После трагедии в Ле-Мане 1955 года Mercedes-Benz вообще понизил градус скоростных амбиций. Фирма надолго ушла из кольцевых автогонок, прекратила выпуск и мощных серийных моделей. Слегка пенсионерский имидж нового SL был отчасти вынужденным решением, но оно в любом случае оказалось удачным.
За сравнительно недолгие восемь лет на конвейере W113 разошелся по миру тиражом в 48 912 экземпляров. Его предшественники — 300 SL и 190 SL — суммарно не преодолели и отметку в 30 тысяч машин. Да и на пенсию «Пагода» ушла не потому, что состарилась. Просто в Штутгарте по лекалам 113-го сделали идеального наследника. Mercedes-Benz R107 сочетал всё изящество и достоинство «Пагоды» с удачно интегрированным в шасси мотором V8. Итог — тираж в 300 тысяч машин и вся Америка, упавшая к ногам Mercedes-Benz.
А ведь всего этого могло и не быть. Если бы один французский военнослужащий во время случайного визита в Штутгарт в середине пятидесятых не оказался столь настойчивым, добиваясь встречи с главным дизайнером Mercedes-Benz