Подборка простых и потрясающих фотографий эпохи СССР

Девочка лакомится астраханским арбузом, 1962 год.

Ещё в VII-VIII веках благодаря торговым путям с Востоком в низовьях Волги появились первые арбузы. Но настоящий расцвет бахчеводства начался при Петре I, который в XVIII веке повелел поставлять астраханские арбузы к царскому столу.

Почему именно Астраханская область? Ответ прост, это идеальный климат(300 солнечных дней в году), лёгкие песчаные земли, развита железная дорога.

Сегодня регион даёт каждый пятый российский арбуз! Сочные, сахарные, с той самой «астраханской полосатой» кожурой – вкус детства и символ лета.

Сыктывкар, 1980-е годы.

Ресторан «Юрас перле» (в переводе с латышского языка — «Морская жемчужина»). Юрмала, Латвийская ССР, 1970 год.

В 1965 году на берегу Рижского залива в курортной Юрмале открылся ресторан и ночной бар «Морская жемчужина» — одно из самых ярких развлекательных заведений Советского Союза. Его уникальная архитектура, сочетающая модерн и морскую романтику, а также роскошные варьете-программы сделали его символом эпохи, где звучали первые аккорды будущих звёзд эстрады.

Сцена «Морской жемчужины» стала стартовой площадкой для Лаймы Вайкуле, Бориса Моисеева и других будущих звёзд отечественной эстрады — именно здесь они сделали первые уверенные шаги в профессии, которые позже превратились в громкие имена, известные всей стране.

С середины 1980-х годов галстук превратился в обязательный атрибут образа посетителя «Морской жемчужины» — без него даже самых уважаемых гостей не пускали за порог. Правила дресс-кода здесь соблюдались с неукоснительной строгостью, подчеркивая статусность и элитарность заведения.

С крушением Советского Союза начался и закат эпохи «Морской жемчужины»: после 1991 года поток клиентов стремительно сократился, а роскошные варьете-программы, некогда славившиеся по всей стране, были свернуты. Завершила трагедию судьба — два разрушительных пожара в начале 1990-х оставили здание полуразрушенным, а в 1994 году оно было окончательно снесено, унеся с собой дух советской роскоши и легенды эстрады.

Портрет с покупками. Новокузнецк⁠⁠, 1983 год.

Штрафной удар. Ленинград, 1982 год.

Думаю, многие помнят ту незабываемую дворовую игру, которую в детстве мы называли «Козёл». Правила её были элементарны, но азарт — зашкаливал.

Суть такова: игроки поочерёдно наносят удар по мячу ногой, направляя его в стену. После отскока нужно успеть ударить мяч сразу, без паузы и только одним касанием. Промах, неточный удар или ошибка в технике — и вы получаете первую букву слова «К-О-З-Ё-Л» .

Чем строже правила, тем интереснее играть: за каждую ошибку следовала «наказующая» буква, а проигрывал тот, кто первым собирал всё слово целиком.

Эта простая, но безумно увлекательная игра оставила в сердцах поколений теплое воспоминание о беззаботном детстве, где каждый удар по мячу был словно вызов судьбе — не пропусти, не сдайся, не стань «козлом» первым!

На снимке запечатлён момент «наказания» — проигравшему игроку.

«Весна пришла». Чепиков Пётр и Прохоренко Татьяна. Белорусская ССР, 1990 год.
Это прекрасная фотография была сделана фотографов — Александром Степаненко в его родной деревне в Могилевской области.

У «Смирновского источника». Железноводск, 1939 год.

История Смирновской минеральной воды началась с загрязнённого источника «Грязнушка», который доктор Смирнов очистил, превратив его в источник лечебно-столовой воды. Позже рядом были открыты ещё два источника, ставших основой для популярного курорта.

Первый бювет, построенный в начале XX века, был скромным: его украшали виноград и плющ, а рядом возвышалась резная деревянная арка. Современный павильон, созданный в 1926 году по проекту архитектора Еськова, стал жемчужиной Железноводска. Его открытая площадка с колоннадой, зелёные насаждения и журчащий фонтан создают атмосферу гармонии и отдыха.

Судоремзавод. Холмск, Сахалинская область, 1966 год.

Работники и ликвидаторы Чернобыльской АЭС, 1986 год.

Три героя —Анатолий Ананенко, Валерий Беспалов и электрослесарь Борис Баранов — в апреле 1986 года совершили подвиг, спасший миллионы жизней. Проникнув в затопленные радиоактивной водой подвалы Чернобыльской АЭС, они вручную открыли аварийные клапаны, слитие которой предотвратило вторичный взрыв. Зная, что облучение неизбежно, они рискнули собой, чтобы остановить цепную реакцию между водой и расплавленным ядром реактора. Их самоотверженность стала ключевым моментом в ликвидации катастрофы.

Наводнение на Симановского. Кострома, 1959 год.

Производство советской икры, Азовское море, 1947 год.
Работники Ачуевского рыбоперерабатывающего завода наполняют бочки икрой, предварительно натерев их воском, парусиной и промасленной бумагой.

Джигиты. Дагестан, 1968 год.

Работница на текстильном комбинате. Минск, 1967 год.

Новые жилые дома, построенные в поселке нефтяников «Нефтяные камни» на Каспийском море в Азербайджане, СССР, 1954 год.

Нефтяные Камни, расположенные в Каспийском море в 60 км от Баку (Азербайджан), — уникальный архипелаг из сотен деревянных и бетонных платформ, соединённых между собой мостами. Этот искусственный «город на сваях» был создан в 1940-х годах для добычи нефти и стал символом советской инженерной мысли и промышленной амбициозности.

В 1950–1970-е город достиг своего расцвета: здесь работали десятки тысяч человек, действовали школы, больницы, кинотеатры и даже футбольные поля. Платформы соединяли до 300 км мостов.

Советский шахтер Григорий Ныробцев за работой на угольной шахте имени Ленина в Молотовской области, СССР, 1947 год.

На детской игровой площадке санатория «Ясная поляна» в Крыму, 1976 год.

Рыбачка С. Дудунова подходит к причалу Кировского рыбзавода с большим уловом осетровых. Август 1947 года.

В советские годы осетровое хозяйство играло немалую роль в экономике страны, обеспечивая экспорт икры и мяса. Однако интенсивная эксплуатация ресурсов, несовершенная система регулирования и экологические изменения привели к критическому истощению популяций осетровых — рыб, ставших символом роскоши и устойчивости советской промышленности.

В 1920–1930-е годы СССР активно развивал осетровое рыболовство, считая его стратегически важной отраслью. Осетрина и черная икра стали валютным активом: их экспортировали в Европу и США, где спрос на «черный бриллиант» был неизменно высок.

В 1940-х годах ежегодно вылавливали до 25–30 тысяч тонн осетровых, а заготовки икры превышали 1,5 тысячи тонн. Однако уже в 1950–1960-е стало ясно, что добыча превышает восстановительные возможности популяций.

В 1970–1980-е годы власти начали предпринимать меры: Запрет на лов самок, Искусственное разведение, развивались рыбоводные заводы для выпуска молоди в реки, квотирование.

Однако эти шаги оказались недостаточными. К 1980-м численность осетровых сократилась в разы, а в 1990-х, после распада СССР, ситуация перешла в стадию катастрофы.

Сегодня осетровые находятся под защитой Красной книги России и МСОП. Рыбоводные заводы выпускают миллионы мальков в Волгу и Дон, а икру заменяют на продукты искусственного выращивания. Однако восстановление популяций занимает десятилетия: осетровые медленно растут, достигая половой зрелости к 10–15 годам.

Коммерческий промысел осетровых в СССР стал уроком: без учета экологических факторов даже самые масштабные промышленные проекты могут привести к краху.

«Василий». Свердловск, 1984 год.

Лучший механизатор совхоза «Майский» Кустанайской области Казахстана Дмитрий Кобылкин, награжденный венком из колосьев, среди коллег, 1972 год.

Первый Всесоюзный конкурс художников-модельеров. Модели в платьях с советской символикой рижского модельера А. Дразиенкс. Эстонская ССР, 1987 год.