Алексий Комнин и Первый крестовый поход

В конце XI – начале XII вв. Восточная Римская империя переживала очередной период стабилизации, связанный с деятельностью трех императоров династии Комнинов – Алексия, Иоанна и Мануила. Лев Гумилёв рассматривал их правление как пример этнической регенерации за счет еще сохранивших свою пассионарность людей имперских окраин. Действительно, на первых ролях тогда были выходцы из восточных пограничных областей Византийской империи.


Вообще-то, первым императором династии Комнинов (то есть из фракийского города Комны) был Исаак, муж дочери болгарской принцессы Екатерины – дочери последнего царя этой страны Ивана Владислава. В 1057 году он отстранил от власти Михаила VI Стратиотика, но уже через два года тяжело заболел и передал престол Константину Дуке.

Алексий Комнин, путь к власти

Родившийся в 1048 году Алексий Комнин, племянник отрекшегося императора Исаака I, на военную службу поступил в возрасте 14 лет во времена правления Романа IV Диогена и стал успешным полководцем Михаила VII Дуки и Никифора III Вотаниата. Свою первую победу над мятежным норманнским наемником Русселем де Байолем Алексий Комнин одержал уже в возрасте 21 год.

Никифор Вотаниат, который отстранил от власти Михаила VII, взошел на престол 76-летним стариком. Он практически не вмешивался в государственные и военные дела, предоставив их Алексию, который в 1078 году получил должность великого доместика западных схол, то есть главнокомандующего сухопутными войсками в Румелии, и титул нобилиссима – второй по значимости после цезаря. А в 1081 году он уже был стратегом-автократором.

Супруга императора Мария Аланская (дочь грузинского царя Баграта IV, вдова Михаила VII Дуки), откровенно симпатизировала Алексию и даже усыновила его в 1080 году. Императрица была старше Алексия всего на 5 лет, и ходили слухи о том, что она была влюблена в молодого полководца. В конце концов, в 1081 году Алексий решил избавиться от малодееспособного 79-летнего императора, и тот, узнав о его выступлении, предпочел добровольно уступить трон. Анна Комнина, дочь Алексия, утверждает, что, принимая постриг, Никифор сказал:


В том же 1081 году бывший император умер.

Любопытно, что, несмотря на столь не типичный для Византии мирный и бескровный переход власти, Алексий обратился к патриарху с просьбой назначить ему епитимью: 40 суток носил под порфирой власяницу и спал на земле, вместо подушки используя камень. В это время новому императору было всего 33 лет, он был популярен в войсках и столице, Анна Комнина так потом вспоминала об отце:

Начало правления

А что же происходило в это время за пределами Восточной Римской империи?

На Руси правил Великий князь Всеволод – сын Ярослава Мудрого и отец Владимира Мономаха. Германский король Генрих IV, будущий зять Всеволода (его второй женой стала дочь этого князя Евпраксия) и будущий император Священной Римской империи, вёл войну против немецких князей и папы римского Григория VII.

Вильгельм Завоеватель в 1081 году начал покорение Уэльса и заложил замок в Кардиффе. Родриго Диас де Вивара, более известный как Сид Кампеадор – национальный герой Испании, будущий освободитель Валенсии, был изгнан из Кастилии королем Кастилии и Леона Альфонсо Храбрым и пошел на службу к эмиру Сарагосы. Расположенный недалеко от Босфора город Никея стал столицей государства сельджуков. А Византия переживала тяжелые времена.

Ситуация на границах была чрезвычайно напряженной, приходилось воевать не только с захватившими почти всю Малую Азию турками-сельджуками, но также с печенегами и обосновавшимися на Сицилии норманнами. Кстати, именно Алексий Комнин в награду за помощь в войне с сицилийскими норманнами даровал Венеции «Золотую буллу» – беспрецедентные торговые привилегии на территории империи, что стало причиной «взлета» этой торговой республики (и разорило византийских купцов). Казна была пуста, в городах империи было много беженцев с территорий, занятых сельджуками. Алексею даже пришлось конфисковать часть церковных владений и имущества.

Это решение вызвало недовольство иерархов и, видимо, тяжело далось самому императору, который в дальнейшем проявил себя как сторонник строгого ортодоксального православия: преследовал еретиков, богомилов и павликиан, организовал суд над Иоанном Италиком – учеником Михаила Пселла и его преемником на посту ипата философов (главы философского факультета), которого он обвинил в увлечении «эллинскими догматами». Даже дочь Алексия – Анна, любимица матери и бабушки, изучала греческую поэзию и философию тайком от отца.

Первый крестовый поход

Испытывая нужду в опытных воинах, Алексий Комнин обратился к папе римскому и европейским монархам с просьбой прислать ему на службу отряд европейских рыцарей. Однако римский понтифик Урбан II использовал это обращение как повод к организации гораздо более серьезного предприятия, целью которого было освобождение Иерусалима. На Соборе в Клермоне (март 1095 года) деловое предложение Алексия Комнина о найме европейских рыцарей было представлено как жалкая мольба о помощи с приложением пламенного рассказа о притеснениях, которым подвергаются паломники к Гробу Господню и христиане в мусульманских странах.


К тому времени обстановка на границах Византии значительно улучшилась. Был отражен натиск сицилийских норманнов. В апреле 1091 года в союзе с половецкими ханами Тугорканом и Боняком были разгромлены печенеги. При этом, по свидетельству Анны Комниной, «цивилизованные» византийцы уже после победы так напугали «диких» половцев, что они решили бежать от союзников, даже не потребовав оплаты своих услуг:


Стабилизировалась и ситуация в Малой Азии. Однако в Европе это уже никого не интересовало. Здесь в это время оказалось много «лишних людей», в том числе и знатного происхождения, у которых не было никаких перспектив на родине. На Востоке же они надеялись если не поделить между собой владения всем обязанного им византийского императора, то основать собственные княжества и королевства на вновь отвоеванных землях.

В общем, поход обещал быть предприятием не только богоугодным, но и чрезвычайно выгодным.


Начало похода было назначено на 15 августа 1095 года, но первыми уже в марте в этот поход отправились самые бедные из рыцарей и огромное количество бедняков, многие из которых шли со своими семьями.


Первую «армию бедняков» собирал в Лотарингии Вальтер Готье по прозвищу «Неимущий» или даже «Голяк». Достигнув Рейна, его воинство вдруг повернуло в Германию, где эти крестоносцы устроили еврейские погромы в Кельне, Майнце, Бамберге, Мозеле, Трире, Вормсе и других городах. Их жертвами стали около 12 тысяч человек. В Вормсе, например, были убиты 800 евреев. В Майнце 1 300 иудеев попытались укрыться в замке подкупленного ими епископа, но «воинов Христа» это не остановило: замок был взят штурмом, евреи – убиты. Во «Всемирной истории, обработанной Сатириконом», об армии Готье говорится:


Вообще-то, перебиты были не все, а только половина, и атаковали венгры с болгарами другую армию – которую во Фландрии и Северной Франции собирал христианский проповедник Петр Амьенский (Пустынник).

Любопытно, что, называя себя посланником Бога, Петр в качестве доказательства предъявлял какой-то… документ (было бы крайне любопытно с ним ознакомиться – кем он был подписан и какой печатью скреплен?). Эти двигались к Константинополю, как стая саранчи, грабя и разоряя земли, оказавшиеся на их пути. Британский историк Э. Гиббон писал о них:


В августе 1096 года к ужасу византийцев в Константинополь вошли толпы грязных и говорящих на непонятных языках оборванцев. Их было около 30 тысяч человек и столько же погибло в дороге. На пути к столице империи они разграбили множество городов в Болгарии и Венгрии. С большим трудом их удалось переправить в Малую Азию, где они разделились на две армии и были легко разбиты сельджукским конным отрядом численностью всего в 5 тысяч человек. Вальтер Готье погиб при Дорилее. Пётр Амьенский, полностью утративший контроль над совершенно разложившейся «паствой», вернулся в Константинополь и потому избежал гибели.

Но через 9 месяцев стали подходить и войска европейских аристократов. Среди них оказались, например, внук Ярослава Мудрого Гуго Вермандуа и старший сын Вильгельма Завоевателя Роберт Нормандский. И знаменитый Готфрид Бульонский, имя которого «по неизвестной мнемонической причине остается в памяти русского интеллигента даже тогда, когда все прочие имена и цифры древней, средней и новой истории им давно забыты» (Всемирная история, обработанная Сатириконом»). А вот братья Готфрида – Балдуин и Эсташ, тоже Бульонские, такой чести почему-то не удостоились.

Именно внук Ярослава стал первым вождем крестоносцев, лично принятым императором, правда, при не слишком приятных для него обстоятельствах. Корабль французского принца потерпел кораблекрушение, Гуго был доставлен в Константинополь, и ходили даже слухи, что он оказался в почетном плену у Алексия, который, воспользовавшись ситуацией, якобы заставил его принести ленную присягу.


За этими европейцами тоже нужно было очень внимательно и тщательно приглядывать. Представление о манерах диких «франков» и их поведении дает эпизод, описанный Анной Комниной. Граф Роберт Парижский, уже успевший дать присягу императору, уселся на его трон. Алексий «не сказал ни слова, так как давно знал надменный нрав латинян». Прогонять наглеца пришлось Балдуину Бульонскому (будущий Иерусалимский король). Встав с трона, Роберт сказал в сторону императора:


К счастью для византийцев, крестоносцы шли отдельными отрядами. На границе пришельцев встречали хорошо вооруженные имперцы, которые провожали их во Влахернский дворец, где Алексий Комнин делал им «предложение, от которого нельзя отказаться»: вассальная присяга в обмен на корабли, продовольствие и проводников. Единственным из вождей крестоносцев, отказавшимся присягнуть Алексию, стал граф Раймонд Тулузский. Надо сказать, что, давая клятву, многие европейцы полагали, что присягают императору в качестве полунезависимых правителей завоёванных городов и областей. Однако Алексий Комнин рассматривал «франков» как наемников, которые, выполнив работу, должны были либо уйти, либо заключить новый «контракт».


С такими союзниками дело пошло лучше: удалось захватить ряд городов в Малой Азии (в том числе Никею), в которые, к неудовольствию крестоносцев, сразу же приходили чиновники имперской администрации. Сбой произошел в Антиохии, князем которой в 1098 году провозгласил себя Боэмунд Тарентский, сын злейшего врага ромеев Роберта Гвискара. Незадолго до того Балдуин Фландрский завладел небольшим недавно освободившимся от власти сельджуков княжеством Эдесса, правитель которой назначил его наследником и почти сразу же умер (некоторые полагают, что не без помощи Балдуина).


Кстати, именно в основанной еще Селевком I Никатором Эдессе хранился знаменитый образ «Спас Нерукотворный» (который, как вы помните, появился после того, как Христос вытер свое лицо полотенцем). В августе 944 года он был перенесен в Константинополь: эмир Эдессы отдал его в обмен на мирный договор. Этот образ был утерян после захвата и разграбления Константинополя крестоносцами в 1204 году.


Но вернемся к Антиохии: взять город под свой контроль Алексий Комнин так и не сумел, хотя формально это княжество и признавалось всеми вассалом Византии.

Теперь, когда отряды Боэмунда и Балдуина остались в Антиохии и Эдессе, армия крестоносцев уменьшилась в численности. Тем не менее 15 июля 1099 года Иерусалим был взят штурмом, первым его королём стал Готфрид Бульонский, принявший также титул «Защитника Гроба Господня». Через год он умер, и новым королем стал его брат – упоминавшийся выше Балдуин, прозванный «Мечом Иерусалима»: он присоединил к своему королевству ряд прибрежных городов – Арсуф, Цезарею, Аккру, Сидон, Бейрут и некоторые другие.


Балдуин намеревался завоевать и Египет, но успел захватить лишь один из городов – Фараму, а потом заболел и умер – в 1117 году.

Помимо Иерусалимского королевства, появились и другие государства крестоносцев: княжества Антиохийское, Галилея и Трансиордания, графства Эдесса, Триполи, Яффа и Аскалон, Синьория Сидона.


Отношения между ними и Византией были сложными. Государства крестоносцев были христианскими анклавами во враждебном окружении, иерусалимский король Балдуин сказал перед одним из сражений с мусульманами:


Это вынуждало как-то выстраивать отношения с византийскими императорами – приходилось договариваться о проходе дополнительных войск и возвращении на родину, заключать тактические союзы, вступать в династические браки.

С одной стороны, ромеи для крестоносцев были «друзьями» (amici), но с другой – «неправильными христианами», схизматиками. Тот же Боэмунд Тарентский (Антиохийский), писал папе римскому Урбану II, призывая его в новый крестовый поход – уже против Византии:

А папа римский Григорий VII в «Послании» о землях, занятых испанскими маврами, писал, что он предпочел бы эти области


В свою очередь, высокомерные византийцы смотрели на «франков», как на диких и малокультурных варваров. Велики были различия в менталитете. Византийцев шокировали католические проповеди о «священной войне» против мусульман, которую они сравнивали с исламским джихадом, а также участие «латинских» священников в боевых действиях. Анна Комнина с возмущением писала об одном из них, который в морском сражении обстреливал византийцев из лука:


Кстати, латынь в Константинополе считали варварским и даже «скифским» языком, «непригодным ни для общения, ни для письма». И даже султан Мехмед II Фатих (Завоеватель) для переписки с европейскими монархами использовал именно греческий язык.

В Европе же в рассказах возвращавшихся на родину крестоносцев византийцы предстают как люди не мужественные, слабые, но исключительно коварные и лицемерные. Западноевропейские авторы радостно повторили все эти сплетни. Например, известный английский историк Э. Гиббон писал об Алексие Комнине:


Ромеи с самого начала не доверяли пришельцам, и Анна Комнина писала о вождях Первого крестового похода:


Алексию Комнину пришлось воевать с Боэумундом, который попытался организовать против ромеев новый крестовый поход. Потерпев поражение, он признал себя вассалом Алексия и передал Византии свои киликийские владения. Однако укрепившийся в Антиохии племянник Боэмунда – Танкред, продолжал самостоятельную политику.

Гораздо лучше были отношения Алексия с Раймондом Тулузским, который правил в Триполи. Это графство на долгие годы стало верным союзником империи, часто выступая в союзе с ней против других государств крестоносцев.

Во время Второго крестового похода Мануил Комнин предпочел подстраховаться, заключив оборонительный союз с сельджуками. А Третий крестовый поход так напугал императора Исаака II Ангела, что он решил вступить в переговоры с султаном Саладином.

Но и Комнины без европейцев обойтись уже не могли, и при внуке Алексия, Мануиле, только в Константинополе проживали около 60 тысяч католиков.

Но вернемся в Константинополь времен Алексия Комнина и увидим, что этот император удачно воевал против Конийского султаната, а затем в 1116 году на Балканах подавил мятеж самозванца, выдававшего себя за младшего сына давно свергнутого императора Романа IV. В историю он вошёл как Лжедиоген – уже третий по счету. Первый вместе с половцами хана Тугоркана вторгся в пределы империи в 1092 году. Второй находился в армии упоминавшегося князя Боэмунда Тарентского, когда тот в 1107 году попытался атаковать империю с новой армией крестоносцев. В некоторых немецких источниках второй Лжедиоген отождествляется с третьим самозванцем, который позже появился на Руси под именем Леона Девгенича.

Последняя война Руси и Византии

Третий Лжедиоген в Киеве женился на дочери Великого князя Владимира Мономаха Марии (Марице) и с его помощью сумел захватить ряд дунайских городов, в том числе – Доростол. Но в августе того же 1116 года этот самозванец погиб от рук убийц, подосланных императором. От русской княжны у него родился сын Василий, которого Владимир Мономах также попытался использовать в своей войне с Византией. Однако больших успехов он не добился и в 1123 году, уже после смерти Алексея Комнина, предпочел заключить мир с ромеями. За старшего сына и наследника нового императора Иоанна II, Алексия, была выдана замуж внучка Мономаха – Добродея, дочь Мстислава Великого.


А сын Лжедиогена, Василий Леонович, которого иногда по матери называли Мариничем, погиб в битве с черниговскими князьями (Ольговичами) на реке Супое в 1135 году.

Кстати, именно во времена правления Алексия Комнина и с его помощью вернулся в Тмутаркань (Матраху) и стал там архонтом сосланный в 1079 году в Византию Олег Святославич (Гориславич). В 1094 году он окончательно передал Тмутаркань византийцам и отправился отвоевывать свою отчину – Чернигов.

В 1118 году Алексий Комнин заболел и умер в Константинополе – 15 августа того же года. Старший сын императора Иоанн столкнулся с большими трудностями при восшествия на престол, так как его противницей выступила собственная мать Ирина Дукиня (Дукена) – властная и амбициозная женщина, которую современники называли «славой Востока и Запада». Опасаясь за свою жизнь, Иоанн укрылся в императорском дворце и даже не присутствовал на похоронах отца.

Новым правителем империи Ирина желала видеть зятя – Никифора Вриенния, мужа дочери Анны. У этой четы были общие интересы, и Никифор оставил после себя исторические записки, в которых рассказывалось о событиях 976–1087 гг. После его смерти Анна продолжила этот труд, написав 13 книг «Алексиады» – важнейший источник, освещающий историю империи и окрестных стран за 1056–1118 гг.

В следующей статье мы продолжим рассказ об императорской династии Комнинов.