Будущее российской экономики в 2024 году
Эксперты РБК: 2024 год будет для российской экономики годом компромиссов
Рост ВВП России в 2023 году превзошел ожидания, но восстановительный подъем завершен. РБК разбирался, что ждет экономику в 2024-м, как на нее повлияют выборы и почему в поисках источников роста властям придется идти на компромиссы
Российская экономика завершила 2023 год на позитиве. Ее рост — 3,5%, по предварительным оценкам, — оказался существенно выше, чем ожидалось. Об устойчивости экономики, которая стала для многих сюрпризом, неоднократно говорили и чиновники, и эксперты, а опросы предприятий констатировали рекордный оптимизм бизнеса. Президент Владимир Путин назвал рост ВВП на 3,5% хорошим показателем, означающим, что падение 2022 года — на 2,1% — отыграно и сделан «достаточно серьезный шаг вперед».
Впрочем, фаза восстановительного роста, по всей видимости, завершена. Теперь экономике предстоит искать источники роста в условиях жесткой денежно-кредитной политики, рекордного кадрового голода и сохраняющейся геополитической неопределенности, предупреждают эксперты. РБК разбирался, что ждать от российской экономики в наступившем году.
На смену циклическому восстановлению приходит циклическое замедление, которое, очевидно, будет существенно сильнее текущего прогноза Минэкономразвития, считает главный экономист по России и СНГ+ «Ренессанс Капитала» Софья Донец. «Ренессанс» ожидает замедления роста до 1% по итогам этого года в базовом сценарии. «Обрабатывающая промышленность имеет шансы сохранить лидирующее положение по росту, тогда как еще один лидер роста 2023 года — строительство — будет балансировать между поддержкой со стороны государственных расходов и сдерживающим эффектом ожидаемого охлаждения ипотечного кредитования», — говорится в обзоре компании.
Достаточно оптимистичным на этом фоне выглядит прогноз Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН — рост по 2% в 2024 и 2025 годах и ускорение до 2,3% в 2026-м. Для поддержания темпов роста на уровне 2,5–3% необходимо снятие текущих ограничений роста, подчеркивается в материалах ИНП. Ключевыми направлениями авторы называют обеспечение устойчивости бюджетной системы в условиях увеличения расходов на экономику, социальную политику и человеческий капитал, создание механизмов для перетока капитала в высокотехнологичные отрасли с существенным потенциалом роста, а также опережающее развитие транспортной и городской инфраструктуры.
«Фактически речь идет о проведении активной экономической политики вместо ситуационного реагирования на возникающие шоки и дисбалансы. Судя по последним прогнозным разработкам, Минэкономразвития и правительство считают возможным удержание в среднесрочной перспективе темпов экономического роста выше 2,5% за счет реализуемой программы экономического развития», — говорится в прогнозе института.
Этот год потребует от властей поиска компромиссов на стыке политики и макроэкономики, уверена Донец. «Например, кто-то хочет продлевать льготные программы, а кто-то — сокращать. Придется искать компромисс, будут дискуссии. Даже ЦБ, с одной стороны, проводит ультражесткую политику и хочет снижать инфляцию, с другой — у него в прогнозе заложен рост ВВП и очень даже неплохой рост кредитования — на 5–10%. Даже внутри этого прогноза есть риски, что придется выбирать что-то одно», — пояснила она РБК.
Донец не согласна с тезисом об опасном перегреве экономики. По ее мнению, это просто «восстановительная фаза», которая невозможна без роста инфляции. Российская экономика просто вернулась к докризисному тренду по многим показателям, говорит Донец. «Растут обработка, финансы, строительство, которое до кризиса лет пять вообще не росло, сельское хозяйство, госуправление и безопасность. При этом есть много секторов, у которых долгосрочный тренд плоский, там в реальных ценах не наблюдается рост. Можно ли говорить о перегреве экономики, в которой только несколько секторов вернулись на докризисный тренд?» — рассуждает экономист. По мнению «Ренессанс Капитала», темпы роста цен (месяц к месяцу) заметно замедлятся уже с начала 2024 года — на фоне завершения изменившегося валютного курса в цены и начала охлаждения совокупного спроса.
По оценкам АКРА, производственные мощности к концу 2023 года были загружены на 3 процентных пункта выше «естественного» уровня, а рабочая сила занята на 1,5 п.п. выше уровня, соответствующего потенциалу, говорит директор группы суверенных и региональных рейтингов агентства Дмитрий Куликов. Основные последствия такой «перегрузки» он видит в опережающем росте стоимости основных факторов производства (например, зарплат, цен на сырье и промежуточные товары). Это будет поддерживать инфляцию и процентные ставки на относительно высоких уровнях, прогнозирует эксперт. Набиуллина 15 декабря сообщила, что Банк России близок к завершению цикла ужесточения денежно-кредитной политики.
По данным сервиса прогнозов СПбМТСБ, инфляция в России на конец 2024 года составит 5,16%, а ключевая ставка опустится до 11,3%.
Бюджет 2024 года будет, как и прошлогодний, дефицитным. Доходы запланированы в объеме 35 трлн руб., расходы — на уровне 36,6 трлн руб. Дефицит составит 1,59 трлн руб., или 0,9% ВВП.
По мнению управляющего директора по макроэкономическому анализу и прогнозированию «Эксперт РА» Антона Табаха, основной риск для российской экономики в следующем году заключается в том, что «у нас окажется две экономики: сидящая на бюджетных деньгах и субсидированных кредитах, у которой все будет хорошо и которая будет двигаться вперед, и закредитованная или сильно зависимая от кредитной активности граждан, которой будет не очень хорошо». «В среднем будет средненько, то есть замедление, но не полноценная рецессия масштабов 2014–2015 годов или 2022 года», — говорит он.
Бюджетный стимул, составивший в 2023 году рекордные 5%, в 2024 году выйдет на плато, отмечает Донец. «Это не вполне очевидно, потому что расходы продолжают нарастать, но в относительных величинах бюджетный стимул и бюджетная политика в целом становятся намного более консервативными», — поясняет она. В таких условиях расти экономике будет сложнее, к тому же восстановительный рост «в большей степени исчерпался». «Поэтому лейтмотивом этого года будет поиск источников роста экономики. Хотя рынок труда тоже будет оставаться в повестке», — полагает экономист.
Если говорить о глобальных рисках, то разве что случится некое масштабное событие, «черный лебедь», от которого проиграют все и который сильно перекроит планы, — предсказать его сложно, рассуждает Донец. Очевидно, что геополитическая неопределенность сохраняется и в 2024 год российская экономика входит с очень жесткими денежно-кредитными условиями, напоминает она. В остальном риски в экономике распределены неравномерно, отмечает Донец. Например, кто-то выигрывает от высокой инфляции, а кто-то страдает.
Усиление санкционного давления остается существенным внешним риском для российской экономики в среднесрочном периоде, констатирует ИНП РАН. Фактически единственным механизмом санкционного давления на Россию со стороны Запада остается механизм вторичных санкций, отмечается в прогнозе института. Президент США в декабре модифицировал санкционный режим в отношении России, предоставив своим ведомствам полномочия по введению вторичных санкций против иностранных банков, если те будут участвовать в сделках в интересах подсанкционных российских лиц или оборонно-промышленного комплекса России (США трактуют его как несколько отраслей, включая обрабатывающую промышленность). В 2023 году эффект торговых санкций против России оказался относительно слабым, констатирует центр макроэкономического анализа Альфа-банка, однако в 2024 году финансовая логистика может усложниться из-за возможного нового раунда давления на сектор.
Важным процессом этого года должно стать постепенное снижение процентных ставок, связанное в том числе с консолидацией бюджетов, считает Куликов. «Впрочем, баланс на рынке труда останется на первом плане — загрузка мощностей и трудовых ресурсов, вероятно всего, перестанут расти, но останутся на исторически высоких уровнях», — уверен он.
Кроме того, не стоит недооценивать риск глобальной рецессии, призывает Донец. Хотя в прошлом году такие риски и не реализовались, но есть вероятность, что они сохраняются. «Россия не настолько нечувствительна к внешним параметрам, как кому-то хотелось бы это видеть. Если реализуется сценарий мировой рецессии, у нас будет низкий экспорт, слабый рубль», — предупреждает она.
Предвыборный период всегда немного увеличивает нервозность населения и требует от властей идти на компромиссы, говорит Донец. «Вам нужно и потратить, доставить какие-то электоральные стимулы, и чтобы это не сказалось нездорово на инфляции, которая и так достаточно большая, или на курсе, который только-только стабилизировали», — рассуждает она. Впрочем, она не ожидает каких-то крупных экономических изменений на фоне выборов. «Дополнительные выплаты, если и будут, не будут какие-то гигантские, что потом их придется отменять. Да, может быть некоторый инфляционный эффект или влияние на курс, но серьезного дисбаланса не должно быть», — полагает эксперт.
Хотя пока никакие дополнительные стимулирующие меры не были объявлены, они могут быть анонсированы непосредственно накануне выборов, отмечается в обзоре «Ренессанс Капитала». Наиболее вероятным аналитики компании считают какие-то разовые выплаты в первом квартале — по образцу последних лет, на контрасте с более популярными ранее индексациями пенсий и заработных плат бюджетников.
Экономическая политика сейчас во многом определяется неэкономическими факторами, поэтому вряд ли у нового правительства, сформированного после выборов, будет большое пространство для маневра, считает Табах. «Вполне возможно, мы увидим большие новации в налоговой сфере с 2025-го. Причем можно предсказать, что они будут в сторону повышения нагрузки, но конкретные параметры оценить сложно», — говорит он.
В сентябре 2023 года Путин заявлял, что правительство пока не видит необходимости в повышении налогов. Министр финансов Антон Силуанов утверждал, что менять базовые налоговые ставки, в том числе НДФЛ, для бюджета на 2024–2026 годы не нужно. Но в декабре Силуанов сказал, что в начале 2024 года Минфин будет обсуждать с бизнесом, «как выстраивать налоговую систему на ближайшие годы».
Трансформация во многом произошла во внешней торговле, во многих других вопросах процесс продолжается, говорит Куликов. В качестве одного из количественных индикаторов адаптации он предлагает рассматривать расчетный уровень производительности труда. Согласно данным Росстата, которые приводит Куликов, с 2012 по 2021 год производительность росла в среднем на 1,5–1,6% в год, а в 2022-м упала на 3,6%, то есть отклонилась от предыдущего тренда примерно на 5 п.п. «За 2023 год пока что нет полных данных, но предварительно можно сказать, что около 1–2 п.п. из 5 п.п. было отыграно. Маркером полной адаптации, как мне кажется, можно было бы считать возврат на предыдущий тренд», — оценивает эксперт.
Специфический период, во многом определяющий текущую экономическую реальность, все-таки не вечный, поэтому говорить о структурной трансформации как о подстройке к этим обстоятельствам не совсем правильно, полагает Донец. «Нельзя структурно подстроиться под обстоятельства, которые потом пройдут. Это скорее временная подстройка, для которой нужна гибкость экономики», — говорит она. По ее мнению, российская экономика продемонстрировала наличие гибкости, что является как достижением экономической политики, так и результатом опыта прошлых кризисов.
А вот к ситуации на рынке труда действительно необходимо структурно подстраиваться, уверена Донец. Уровень безработицы весь 2023 год бил рекорд за рекордом. По итогам ноября он впервые в истории опустился ниже 3% — до 2,9%. По оценкам «Яков и партнеры» (бывшая консалтинговая фирма McKinsey), к 2030 году дефицит кадров в России достигнет 2–4 млн человек, что будет отнимать от потенциального ВВП по 1–2% ежегодно. В большей степени дефицит касается «синих воротничков» — квалифицированных рабочих на предприятиях. Следствие кадрового дефицита — рост зарплат (особенно впечатляющий — в обрабатывающей промышленности, машиностроении), но в росте доходов «кроется потенциальная причина инфляционных рисков и высоких расходов в корпоративном секторе», предупреждают аналитики Альфа-банка.
Стимулирование демографии даст эффекты для рынка труда в лучшем случае лет через 16, а усиление миграции в страну чревато социальными рисками, предупреждает консалтинговая компания «Центр экономики инфраструктуры» (ЦЭИ). Более привлекательными, по словам экономистов ЦЭИ, выглядят стимулирование внутренней мобильности населения, миграция из трудоизбыточных регионов в трудодефицитные и рост производительности труда. «Инвестиции оказываются тем условием, без которого невозможно (в условиях текущей демографии) ни обеспечить долгосрочный экономический рост, ни поднять производительность труда», — утверждают они.
Рост ВВП России в 2023 году превзошел ожидания, но восстановительный подъем завершен. РБК разбирался, что ждет экономику в 2024-м, как на нее повлияют выборы и почему в поисках источников роста властям придется идти на компромиссы
Российская экономика завершила 2023 год на позитиве. Ее рост — 3,5%, по предварительным оценкам, — оказался существенно выше, чем ожидалось. Об устойчивости экономики, которая стала для многих сюрпризом, неоднократно говорили и чиновники, и эксперты, а опросы предприятий констатировали рекордный оптимизм бизнеса. Президент Владимир Путин назвал рост ВВП на 3,5% хорошим показателем, означающим, что падение 2022 года — на 2,1% — отыграно и сделан «достаточно серьезный шаг вперед».
Впрочем, фаза восстановительного роста, по всей видимости, завершена. Теперь экономике предстоит искать источники роста в условиях жесткой денежно-кредитной политики, рекордного кадрового голода и сохраняющейся геополитической неопределенности, предупреждают эксперты. РБК разбирался, что ждать от российской экономики в наступившем году.
Замедление по плану
Увеличение ВВП в 2024 году будет меньше, чем в 2023-м, когда шло активное восстановление. Прогноз Минэкономразвития, на основе которого сверстан федеральный бюджет, предполагает рост на 2,3% в базовом варианте и на 1,4% в консервативном. Декабрьский консенсус-прогноз Банка России несколько снизил ожидания на 2024 год — до 1,3% (в октябре прогнозировался рост на 1,5%). Международный валютный фонд прогнозирует рост российского ВВП на 1,1%. По данным сервиса прогнозов СПбМТСБ (агрегирует прогнозы ведущих российских финансовых организаций), в 2024 году ВВП вырастет на 1,3%.На смену циклическому восстановлению приходит циклическое замедление, которое, очевидно, будет существенно сильнее текущего прогноза Минэкономразвития, считает главный экономист по России и СНГ+ «Ренессанс Капитала» Софья Донец. «Ренессанс» ожидает замедления роста до 1% по итогам этого года в базовом сценарии. «Обрабатывающая промышленность имеет шансы сохранить лидирующее положение по росту, тогда как еще один лидер роста 2023 года — строительство — будет балансировать между поддержкой со стороны государственных расходов и сдерживающим эффектом ожидаемого охлаждения ипотечного кредитования», — говорится в обзоре компании.
Достаточно оптимистичным на этом фоне выглядит прогноз Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН — рост по 2% в 2024 и 2025 годах и ускорение до 2,3% в 2026-м. Для поддержания темпов роста на уровне 2,5–3% необходимо снятие текущих ограничений роста, подчеркивается в материалах ИНП. Ключевыми направлениями авторы называют обеспечение устойчивости бюджетной системы в условиях увеличения расходов на экономику, социальную политику и человеческий капитал, создание механизмов для перетока капитала в высокотехнологичные отрасли с существенным потенциалом роста, а также опережающее развитие транспортной и городской инфраструктуры.
«Фактически речь идет о проведении активной экономической политики вместо ситуационного реагирования на возникающие шоки и дисбалансы. Судя по последним прогнозным разработкам, Минэкономразвития и правительство считают возможным удержание в среднесрочной перспективе темпов экономического роста выше 2,5% за счет реализуемой программы экономического развития», — говорится в прогнозе института.
Этот год потребует от властей поиска компромиссов на стыке политики и макроэкономики, уверена Донец. «Например, кто-то хочет продлевать льготные программы, а кто-то — сокращать. Придется искать компромисс, будут дискуссии. Даже ЦБ, с одной стороны, проводит ультражесткую политику и хочет снижать инфляцию, с другой — у него в прогнозе заложен рост ВВП и очень даже неплохой рост кредитования — на 5–10%. Даже внутри этого прогноза есть риски, что придется выбирать что-то одно», — пояснила она РБК.
Дискуссия о перегреве
В сентябре департамент исследований и прогнозирования Банка России констатировал, что экономика, по всей видимости, превысила свой потенциальный уровень, то есть максимальный уровень выпуска при полном использовании всех факторов производства и нормальной загрузке мощностей. На последнем в 2023 году заседании ЦБ, на котором ключевая ставка в пятый раз была повышена до 16% годовых, глава ЦБ Эльвира Набиуллина заявила, что высокая и устойчивая инфляция (по итогам ноября она составила 7,5%, столько же заложено в прогнозе Минэкономразвития по итогам всего года) говорит, что экономика не успевает за растущим спросом. Она сравнила российскую экономику с автомобилем, у которого перегрет двигатель: «Если пытаться ехать быстрее, чем задано конструкцией автомобиля, изо всех сил давить на газ, то двигатель рано или поздно перегреется, далеко мы не уедем. Ехать, возможно, будем быстро, но не долго».Донец не согласна с тезисом об опасном перегреве экономики. По ее мнению, это просто «восстановительная фаза», которая невозможна без роста инфляции. Российская экономика просто вернулась к докризисному тренду по многим показателям, говорит Донец. «Растут обработка, финансы, строительство, которое до кризиса лет пять вообще не росло, сельское хозяйство, госуправление и безопасность. При этом есть много секторов, у которых долгосрочный тренд плоский, там в реальных ценах не наблюдается рост. Можно ли говорить о перегреве экономики, в которой только несколько секторов вернулись на докризисный тренд?» — рассуждает экономист. По мнению «Ренессанс Капитала», темпы роста цен (месяц к месяцу) заметно замедлятся уже с начала 2024 года — на фоне завершения изменившегося валютного курса в цены и начала охлаждения совокупного спроса.
По оценкам АКРА, производственные мощности к концу 2023 года были загружены на 3 процентных пункта выше «естественного» уровня, а рабочая сила занята на 1,5 п.п. выше уровня, соответствующего потенциалу, говорит директор группы суверенных и региональных рейтингов агентства Дмитрий Куликов. Основные последствия такой «перегрузки» он видит в опережающем росте стоимости основных факторов производства (например, зарплат, цен на сырье и промежуточные товары). Это будет поддерживать инфляцию и процентные ставки на относительно высоких уровнях, прогнозирует эксперт. Набиуллина 15 декабря сообщила, что Банк России близок к завершению цикла ужесточения денежно-кредитной политики.
По данным сервиса прогнозов СПбМТСБ, инфляция в России на конец 2024 года составит 5,16%, а ключевая ставка опустится до 11,3%.
Риски 2024 года
Несмотря на превзошедший ожидания результат в восстановлении до докризисного уровня, надо сохранять прагматизм и избегать чересчур оптимистичных прогнозов, поскольку «риски никуда не делись», предупреждал в период работы над проектом бюджета на 2024 год премьер-министр Михаил Мишустин. Федеральный бюджет на 2024 год сосредоточен на обороне: наибольшая доля расходов приходится на раздел «Национальная оборона» — 28,3%, или около 10,4 трлн руб. Министр финансов Антон Силуанов тезис оспаривал: «Многие говорят: у нас что, теперь военный бюджет? Нет, коллеги. Да, расходы увеличены на военное направление, но приоритет в расходах бюджета отдается социальным вопросам».Бюджет 2024 года будет, как и прошлогодний, дефицитным. Доходы запланированы в объеме 35 трлн руб., расходы — на уровне 36,6 трлн руб. Дефицит составит 1,59 трлн руб., или 0,9% ВВП.
По мнению управляющего директора по макроэкономическому анализу и прогнозированию «Эксперт РА» Антона Табаха, основной риск для российской экономики в следующем году заключается в том, что «у нас окажется две экономики: сидящая на бюджетных деньгах и субсидированных кредитах, у которой все будет хорошо и которая будет двигаться вперед, и закредитованная или сильно зависимая от кредитной активности граждан, которой будет не очень хорошо». «В среднем будет средненько, то есть замедление, но не полноценная рецессия масштабов 2014–2015 годов или 2022 года», — говорит он.
Бюджетный стимул, составивший в 2023 году рекордные 5%, в 2024 году выйдет на плато, отмечает Донец. «Это не вполне очевидно, потому что расходы продолжают нарастать, но в относительных величинах бюджетный стимул и бюджетная политика в целом становятся намного более консервативными», — поясняет она. В таких условиях расти экономике будет сложнее, к тому же восстановительный рост «в большей степени исчерпался». «Поэтому лейтмотивом этого года будет поиск источников роста экономики. Хотя рынок труда тоже будет оставаться в повестке», — полагает экономист.
Если говорить о глобальных рисках, то разве что случится некое масштабное событие, «черный лебедь», от которого проиграют все и который сильно перекроит планы, — предсказать его сложно, рассуждает Донец. Очевидно, что геополитическая неопределенность сохраняется и в 2024 год российская экономика входит с очень жесткими денежно-кредитными условиями, напоминает она. В остальном риски в экономике распределены неравномерно, отмечает Донец. Например, кто-то выигрывает от высокой инфляции, а кто-то страдает.
Усиление санкционного давления остается существенным внешним риском для российской экономики в среднесрочном периоде, констатирует ИНП РАН. Фактически единственным механизмом санкционного давления на Россию со стороны Запада остается механизм вторичных санкций, отмечается в прогнозе института. Президент США в декабре модифицировал санкционный режим в отношении России, предоставив своим ведомствам полномочия по введению вторичных санкций против иностранных банков, если те будут участвовать в сделках в интересах подсанкционных российских лиц или оборонно-промышленного комплекса России (США трактуют его как несколько отраслей, включая обрабатывающую промышленность). В 2023 году эффект торговых санкций против России оказался относительно слабым, констатирует центр макроэкономического анализа Альфа-банка, однако в 2024 году финансовая логистика может усложниться из-за возможного нового раунда давления на сектор.
Важным процессом этого года должно стать постепенное снижение процентных ставок, связанное в том числе с консолидацией бюджетов, считает Куликов. «Впрочем, баланс на рынке труда останется на первом плане — загрузка мощностей и трудовых ресурсов, вероятно всего, перестанут расти, но останутся на исторически высоких уровнях», — уверен он.
Кроме того, не стоит недооценивать риск глобальной рецессии, призывает Донец. Хотя в прошлом году такие риски и не реализовались, но есть вероятность, что они сохраняются. «Россия не настолько нечувствительна к внешним параметрам, как кому-то хотелось бы это видеть. Если реализуется сценарий мировой рецессии, у нас будет низкий экспорт, слабый рубль», — предупреждает она.
Изменения на фоне выборов
На экономику этого года оказывает влияние и электоральный фактор — в марте пройдут выборы президента.Предвыборный период всегда немного увеличивает нервозность населения и требует от властей идти на компромиссы, говорит Донец. «Вам нужно и потратить, доставить какие-то электоральные стимулы, и чтобы это не сказалось нездорово на инфляции, которая и так достаточно большая, или на курсе, который только-только стабилизировали», — рассуждает она. Впрочем, она не ожидает каких-то крупных экономических изменений на фоне выборов. «Дополнительные выплаты, если и будут, не будут какие-то гигантские, что потом их придется отменять. Да, может быть некоторый инфляционный эффект или влияние на курс, но серьезного дисбаланса не должно быть», — полагает эксперт.
Хотя пока никакие дополнительные стимулирующие меры не были объявлены, они могут быть анонсированы непосредственно накануне выборов, отмечается в обзоре «Ренессанс Капитала». Наиболее вероятным аналитики компании считают какие-то разовые выплаты в первом квартале — по образцу последних лет, на контрасте с более популярными ранее индексациями пенсий и заработных плат бюджетников.
Экономическая политика сейчас во многом определяется неэкономическими факторами, поэтому вряд ли у нового правительства, сформированного после выборов, будет большое пространство для маневра, считает Табах. «Вполне возможно, мы увидим большие новации в налоговой сфере с 2025-го. Причем можно предсказать, что они будут в сторону повышения нагрузки, но конкретные параметры оценить сложно», — говорит он.
В сентябре 2023 года Путин заявлял, что правительство пока не видит необходимости в повышении налогов. Министр финансов Антон Силуанов утверждал, что менять базовые налоговые ставки, в том числе НДФЛ, для бюджета на 2024–2026 годы не нужно. Но в декабре Силуанов сказал, что в начале 2024 года Минфин будет обсуждать с бизнесом, «как выстраивать налоговую систему на ближайшие годы».
Промежуточные итоги структурной трансформации
Потрясения 2022 года потребовали структурной трансформации экономики и перестройки многих процессов. Спустя почти два года можно подводить промежуточные итоги, но сказать, что экономика полностью структурно трансформировалась, нельзя будет никогда, считает Табах. «С одной стороны, да, структурная трансформацию состоялась на базовом уровне. С другой стороны, процесс этот длительный, есть у трансформации начало, нет у трансформации конца», — поясняет он.Трансформация во многом произошла во внешней торговле, во многих других вопросах процесс продолжается, говорит Куликов. В качестве одного из количественных индикаторов адаптации он предлагает рассматривать расчетный уровень производительности труда. Согласно данным Росстата, которые приводит Куликов, с 2012 по 2021 год производительность росла в среднем на 1,5–1,6% в год, а в 2022-м упала на 3,6%, то есть отклонилась от предыдущего тренда примерно на 5 п.п. «За 2023 год пока что нет полных данных, но предварительно можно сказать, что около 1–2 п.п. из 5 п.п. было отыграно. Маркером полной адаптации, как мне кажется, можно было бы считать возврат на предыдущий тренд», — оценивает эксперт.
Специфический период, во многом определяющий текущую экономическую реальность, все-таки не вечный, поэтому говорить о структурной трансформации как о подстройке к этим обстоятельствам не совсем правильно, полагает Донец. «Нельзя структурно подстроиться под обстоятельства, которые потом пройдут. Это скорее временная подстройка, для которой нужна гибкость экономики», — говорит она. По ее мнению, российская экономика продемонстрировала наличие гибкости, что является как достижением экономической политики, так и результатом опыта прошлых кризисов.
А вот к ситуации на рынке труда действительно необходимо структурно подстраиваться, уверена Донец. Уровень безработицы весь 2023 год бил рекорд за рекордом. По итогам ноября он впервые в истории опустился ниже 3% — до 2,9%. По оценкам «Яков и партнеры» (бывшая консалтинговая фирма McKinsey), к 2030 году дефицит кадров в России достигнет 2–4 млн человек, что будет отнимать от потенциального ВВП по 1–2% ежегодно. В большей степени дефицит касается «синих воротничков» — квалифицированных рабочих на предприятиях. Следствие кадрового дефицита — рост зарплат (особенно впечатляющий — в обрабатывающей промышленности, машиностроении), но в росте доходов «кроется потенциальная причина инфляционных рисков и высоких расходов в корпоративном секторе», предупреждают аналитики Альфа-банка.
Стимулирование демографии даст эффекты для рынка труда в лучшем случае лет через 16, а усиление миграции в страну чревато социальными рисками, предупреждает консалтинговая компания «Центр экономики инфраструктуры» (ЦЭИ). Более привлекательными, по словам экономистов ЦЭИ, выглядят стимулирование внутренней мобильности населения, миграция из трудоизбыточных регионов в трудодефицитные и рост производительности труда. «Инвестиции оказываются тем условием, без которого невозможно (в условиях текущей демографии) ни обеспечить долгосрочный экономический рост, ни поднять производительность труда», — утверждают они.
