Безумие Дины Азизовой: дети были её куклами

Всё началось в 2009 году, когда жительница городка Усть-Катав забрала из школы документы своей десятилетней дочери, сказав, что они всей семьёй уезжают.
Троих детей семьи Азизовых с тех самых пор не видел практически никто. И только через 10 лет оказалось, что семья никуда не уехала. Дети жили в доме, взаперти, лишённые практически всего.

Дина Азизова и её муж, Суюн Рахматов с дочерью Дины от первого брака Дилярой и недавно родившейся Дариной перебрались из Узбекистана в Россию в 2002 году. С первым мужем, по словам самой матери детей, они развелись из-за того, что тот пил и измывался над ней. Допустим.
Второй муж был старше своей избранницы на 14 лет и в 1999 году у них родилась Дарина.

Возвращение в Россию стало для Дины не таким радужным, как ей мечталось — «не приняла ни мамина родня, ни папина».
Семья скиталась по Башкирии, перебивалась случайными заработками и в этот непростой период, живя в селе Мурсалимкино, Дина забеременела третьим ребёнком — сына назвали Давидом.

Ещё через два года семья решила переехать в город Усть-Катав (Челябинская область). Дарине как раз исполнилось восемь лет в 2007 году, когда она пошла в школу. О девочке первая учительница говорила, что она была очень талантливая, умная и немного замкнутая. Также педагог вспоминала, что семья Дарины не производила впечатления маргинальной или даже просто странной. Мама и папа приходили на все школьные праздники, а Дина шила красивые костюмы для театральной студии.
Странным было только то, что Дине не было поставлено ни одной прививки, а мать запрещала дочери есть в столовой, собирая еду ей с собой.

В 2008 году семья пополнилось ещё одной девочкой — её назвали Дианой.

В 2009 году Дина и Суюн получили гражданство РФ. Жили они всё также скромно, если не сказать бедно, но в городке их знали и жалели, как беженцев. Отдавали одежду, помогали чем могли. Азизовы поначалу жили в одной комнате — родители спали на матрасе, а дети вообще в коробке из-под телевизора.

Вскоре про Дину в городе заговорили, как про хорошую швею: она шила головные уборы, маскарадные костюмы, обычную одежду на каждый день. Её костюмы участвовали в Дне города, новогодних праздниках, спектакли во Дворцах культуры также играли в костюмах, сшитых Азизовой.

В том же 2009 году Дина забрала документы Дарины из школы, а самым близким сказала, что переводит её на домашнее обучение. После она отказалась от визитов педиатра к маленькой Диане. Ну а затем, в 2012 году, поселились в Малиновке — районе больше напоминавшем деревеньку, в одноэтажный дом (купленный на материнский капитал), на Прямой горе. Первым делом Дина с Суюном разобрали старую баню на участке и окружили участок трёхметровым забором.
Всем интересующимся «новенькими» соседям они рассказали, что дети у них на домашнем обучении.

Через год после переезда глава семейства взял кредит аж в трёх банках и построил двухэтажный дом, поскольку большой семье в прежнем было очень тесно. Азизова продолжала обшивать всех желающих, а Рахматов был кем-то вроде грузчика-перевозчика овощей и фруктов.

Старшая дочь Дины Диляра, когда её родители, переехали в Россию, была уже более-менее взрослой — 16 лет. Мать воспитывала её «в строгости», как сама говорила, а вот дочь называла воспитание «тотальным контролем». Ничего удивительного, что девушка вскоре сбежала из дома. Правда также скоро она оказалась в колонии, осуждённая на шесть лет за убийство. Мало, что известно о жертве Диляры, но известно точно, что родители её не бросили — оплачивали адвоката, посылали передачки.

Но как только Диляра вышла на свободу, то Азизова немедленно принялась контролировать её ещё сильнее. В 23 года Диляра вышла замуж и уехала в Набережные Челны. Многие предполагают, что вся эта ситуация со старшей дочерью так её шокировала, что Дина решила оградить других детей от жуткого враждебного мира за пределами их участка.

Дарина выходила (до побега) последний раз в город в 13 лет. Сестра и брат ни разу не появились на улице без матери, никогда не были в детском саду и в школе. Во дворе были установлены видеокамеры и выходить было нельзя даже во двор. Обучение проходило на дому, также она учила девочек шить. Дарина готовила на всю семью уже с десяти лет. Уборка также была на ней.
Утром девочки первым делом должны были приготовить кашу с куриными желудочками или сердечками для овчарки, живущей на участке. Дина обожала собаку, она заботилась о ней больше, чем о собственных детях, считая, что собака никогда не предаст. После завтрака для собаки дети шли печь себе хлеб. Им же и завтракали. Это было практически всё, что они ели вообще. Иногда только мог быть какой-нибудь бутерброд, раз в несколько недель. Взять мясное у собаки, чтобы приготовить себе, было невозможно — всем продуктам вёлся строгий подсчёт. В противном случае, мать избивала их.

Дочерям Дина высветляла волосы с самого детства. Она хотела, чтобы её девочки были как куколки, чтобы они были похожи на неё — мать сама была перегидрольной блондинкой. Красивую одежду дети видели только в момент, когда Дина снимала их для своего канала на Ютубе: красивое платье, завитые чистые волосы, стрелки на глазах и веночек из искусственных цветов. Даже самый невнимательный взгляд заметит, насколько дети на видео зажаты и как часто они смотрят на мать, стоящую за кадром, желая увидеть её одобрение.
За красивыми видео была совсем другая жизнь: дети ходили в обносках, в которых невозможно было бы выйти в город. На это и был расчёт Дины. Мылись дети редко, могли по нескольку месяцев не купаться. Спали они на втором этаже дома, на обычных кусках поролона. Телевизора в доме, разумеется, не было — мультфильмы дети смотрели на дисках, что приносила мать. Она включала их тогда, когда сидела практически до утра, изучая видео на Ютубе и детям было запрещено спать в это время. Борясь со сном, Дарина, Давид и Диана, пытались смотреть надоевшие мультфильмы, чтобы не уснуть. В противном случае, мать также избивала их.

Дарина не раз пыталась начать с матерью разговор о будущем. Что она хочет учиться, жить обычной жизнью… Да просто выйти хотя бы за пределы участка, для начала. У Дины начинались страшные истерики каждый раз и в итоге одной такой сцены Азизова отняла у Дарины телефон, которым ей недавно разрешили пользоваться и перестала выпускать её хоть куда-то. У девочек были свои страницы в соцсетях, строго подконтрольные матери, где можно было публиковать исключительно светлые посты про важность семьи и любовь к матери. Матери, которая ежедневно внушала своим детям, что если они уйдут, то весь этот страшный враждебный мир проглотит их.
Дарина смогла передать послание своему приятелю из города, чтобы он привёз ей телефон и тот, конечно, откликнулся на призыв о помощи, повесив гаджет на забор с внешней стороны забора. Дочь не могла выйти во двор, но это сделал Давид — быстро и ловко пряча от матери переданное.

Мать старалась разобщить детей между собой. Она часто стала выделять то одного, то другого, чтобы дети не смогли объединиться против неё.

Физического насилия больше всего было на Дарине. Она старалась брать на себя удар и Дина могла избить её до крови собачьим поводком за какие-то проступки, стараясь, чтобы удар был именно железным карабином. Дина со временем стала маниакально бояться, что дети покинут её и избиения становились всё чаще и всё жестче.
Когда Дарина обратила внимание матери, что у Давида, в результате давней травмы позвоночника, начинает расти горб, то Дина честно сказала, что ей нужно, чтобы он был инвалидом. Зачем? Тогда он точно её не покинет. Горб рос, мальчик жаловался на практически постоянную боль, но Дина только кричала и говорила, что он симулирует.
Последний месяц жизни с матерью стал настоящим кошмаром: Дина перестала себя контролировать. Если раньше, рассекая Динаре голову, она тут же останавливалась, то теперь ей было на это плевать. Три пробоины в голове за три часа, пока мать избивала Динару. В это время она кричала, что скоро начнёт также «наказывать» и младших. Это стало для девушки последней каплей, особенно, когда мать облила её после всего «наказания» машинным маслом и заставила спать на пороге дома. Кровь смешалась с маслом и смыть всё это Динара смогла лишь вечером.

Динара честно признавалась, что просто боялась кому-то сказать о происходящем в доме. Она даже винила себя, считала, что с ней что-то не так. Но когда мать заявила, что то, что происходит с Динарой, будет и с младшими, то девочка схватила сестру и брата и сбежала из дома на следующий же вечер. Динаре тогда было 20 лет, Давиду 15, а Диане 11. 6 ноября 2019 года они примчались в дом того самого приятеля Динары, что передал для неё телефон — Вячеслава Короткова. Причём, мать что-то стала подозревать и сказала старшей дочери, что если она попробует сбежать, то Дина повесит младших брата с сестрой.

Вячеслав позже рассказывал, что незадолго до побега, Дарина прислала ему несколько фотографий, где была её рассечённая голова и крови было столько, что слипшиеся выбеленные волосы были розового оттенка. Дальше на фото была белая стена в потёках крови. На третьем фото было плечо Дарины, сине-багрового цвета. Юноша заявил, что если Дарина не позвонит в полицию, то он это сделает сам.

В это время по участку металась обезумевшая мать. Она молотила в ворота одного из ближайших домов, крича «Помогите, у меня украли детей!». Соседка позвонила в полицию и прибывшие через несколько минут правоохранители допрашивали Азизову до поздней ночи.

Другая соседка и хорошая знакомая Дины Нелли Сополева вспомнила, что прибежала к Азизовым поздно ночью и там Дина кинулась к ней: «Нелечка, у меня детей украли!»

«Я сначала удивилась: „Кому нужны твои дети?“. А потом вдруг поняла: какие дети?.. Она же мне говорила, что они у старшей сестры в Набережных Челнах.»
Нелли решила переспросить, верно ли она поняла слова Азизовой. Та просто отошла от неё и вернулась в дом.
Полиции Дина дала номер телефона, который забрала с собой Динара. Полиция позвонила ей поздно вечером и около 12 ночи приехала к дому Вячеслава Короткова. Вот тогда они и узнали всё: что дети жили в заточени, что им было невозможно выйти за пределы участка, что они регулярно подвергались физическому насилию, не ходили ни в школу, ни в садик, не наблюдались у врачей. Официально троих детей Дины Азизовой просто не существовало.

7 ноября на телефон Динары пришло сообщение от Дины: «Я люблю вас. Простите меня, пожалуйста. Скажи Давиду и Диане, что я буду любить их всегда. Не могу дозвониться до тебя, доченька. Простите».
Время было 8:09.
В 8:52 в пожарную часть поступил вызов на улицу Комсомольскую. Дым от горящего дома Азизовых был виден отовсюду — он стоял высоко, на Прямой горе. Дина Азизова, подожгла дом, после чего повесилась в небольшой пристройке-сарае, стоявшей неподалёку от основного жилища.

Законный вопрос: куда смотрел отец и почему он вообще не принимал никаких мер? Вопрос остаётся открытым до сих пор. Суюн Рахматов постоянно говорил и говорит, что он даже не подозревал о том, в каком кошмаре живут его дети. Мол, избивала она их, пока Рахматов был на работе, а потом замывала кровь и одевала на детей вещи с длинным рукавом. Также он верил Дине и в то, что дети проходят обучение, так как она говорила, что получала задание по электронной почте и что учителя приходят на дом, пока Суюн на работе. Дети, запуганные матерью, разумеется повторяли то же самое. Деформированная грудная клетка Давида может и смущала отца, но вот что-то до врачей он дойти так и не собрался. В общем, даже, так называемый, «воскресный папа» и то лучше бы следил за родными детьми, чем Рахматов.

А в 2017 году он вообще уехал на заработки в другую область и почти не приезжал домой, ограничиваясь высыланием денег. Дина, по словам супруга, регулярно его обманывала: то придумывала, что у неё рак и надо денег на химиотерапию, то будто бы дочери, уже оканчивающей институт, то на еду, а то впроголодь живут. Дети заученно твердили по телефону, что они хорошо учатся и всё в порядке.
Дарина, кстати, на отца не держит зла. «Мама меня заставляла ему врать, и он верил. Он вообще не в курсе был происходящего. Он и по сей день в шоке. Он спрашивает: „Дети, как вы так жили? Почему вы мне ничего не сказали? Да если бы вы сказали, всё бы было по-другому!“.
По телефону Давид и Диана с Дариной говорили исключительно в присутствии Дины, так что ни отец, ни Диляра не подозревали что что-то не так. Диляра, которую мать всегда называла гадким утёнком, потому что она от „нелюбимого мужчины“, даже представить не могла, что её мама, всегда превозносящая, при ней, других детей, может их избивать.
Когда старшая дочь стала что-то подозревать, то в 2014-2015 годах анонимно просила органы опеки проверить Азизовых. Дина не пускала сотрудников дальше ворот участка, а те не особенно и настаивали, мол, верим вам, мы ж знакомы. И уходили. Ну понятно, город маленький, а швею, обшивавшую полгородка все действительно знали в лицо. Как часто говорят в таких случаях — »приличная женщина, никогда бы не подумал(а)".

Ирина Гехт, вице-губернатор Челябинской области, со своей стороны заявила, что у органов не было вообще поводов как-то заострять внимание на семье Азизовых. Сигналов нет, скандалов нет, всё тихо-спокойно. Вот только уже в 2014-2015 годах сигналы были и не одни. Когда детей опрашивали сотрудники ПДН, то они честно говорили, что за такое их Москва «разнесёт».
Чиновники, после случившегося, сели обсуждать, как так вышло и кто же виноват. Для них стал шоком тот факт, что если захочет кто-то спрятать своих детей, то их в жизни никто не найдёт. Полицейский, присутствоваший на заседании осознал, что «сейчас любого ребёнка можно скрыть, получается?».

Приняли решение, что виноваты все и понемножку. Тут пропустили, тут проглядели, там не настояли. И вот результат.
Уже 21 ноября Следственный комитет открыл уголовное дело по статье 293 («халатность»). А полиция взялась проверять в регионе все неблагополучные семьи. Аж целых два дня проверяли, к слову.

Сегодня Динара замужем. Она ждёт своего ребёнка и взяла под опеку Давида и Диану. Им всё ещё сложно делать какие-то абсолютно бытовые вещи: завести банковский счёт, оформить документы и так далее. С отцом отношения у них хорошие, а вот с местными не очень — многие до сих пор обвиняют Динару, что, мол, мать довела до суицида. Все же знали другую Дину Азизову — милую, приветливую и добрую швею.
Государство выделило Азизовым 300 тысяч на восстановление полусгоревшего дома, но этих денег точно не хватило. Да и вряд ли бы кто-то из детей захотел бы вернуться в ту тюрьму, где они пробыли 11 лет. Даже если надзиратель уже давно мёртв.