Чайна Мьевиль — новый, странный, стимпанк, коммунист

Самым заметным вкладом Мьевиля в пропаганду «левизны» стало историческое исследование «Октябрь», вышедшее в 2017 году к вековому юбилею русской революции. В нашей стране эта книга издавалась уже дважды.

Вернувшись домой, Мьевиль поступил в Клэр-колледж Кембриджского университета. Поначалу он изучал английскую литературу, но переключился на социальную антропологию и в 1994 году получил степень бакалавра. Затем Чайна занимался журналистикой и работал над диссертацией по международному праву в Лондонской школе экономики. Его докторскую заметили, и Мьевилю досталась стипендия фонда Фрэнка Нокса, благодаря которой он провел год на стажировке за океаном, в Гарварде.

Еще в Кембридже Чайна увлекся марксистскими идеями, причём постепенно его взгляды сместились в сторону троцкизма («подлинного ленинизма», как называют его сами троцкисты), который пользовался популярностью у западных леваков. Мьевиль участвовал в антиядерном движении, выступал против расизма, пропагандировал феминизм. Он опубликовал несколько статей и пытался заняться политикой — в 2001 году баллотировался в парламент от социалистов. Но не преуспел, набрав в лондонском округе Кенсингтон-Корт лишь 1,2% голосов. Что поделать, ультралевые в Англии не пользуются популярностью.

Ныне в никаких организованных движениях Мьевиль не состоит. Из Социалистической рабочей партии он вышел в 2013 году, повздорив с руководством: оно отказалось осудить одного из своих функционеров, замешанного в грязной истории с сексуальными домогательствами.

После этого Мьевиль подумывал создать собственную троцкистскую партию — «Левое единство». Он собрал группу единомышленников, среди которых было несколько известных личностей вроде детского писателя Майкла Розена и кинорежиссера Кена Лоуча. Однако дальше публичного манифеста дело не пошло. Взгляды Мьевиля не изменились, но выражает он их теперь лишь через творчество.

У истоков «странных фантазий»

Фантастику Мьевиль любил с детства, причем его пристрастия отличались разнообразием. Особое место среди его увлечений занимали британские телесериалы, в первую очередь «Доктор Кто», «Семёрка Блэйка» и «Битва планет». Нравились ему и ролевые игры, особенно Dungeons & Dragons, — в детстве Мьевиль готов был играть чуть ли не сутками.

Я не играл уже много лет и совершенно не собираюсь начинать снова, но все еще время от времени покупаю и читаю руководства. Они на меня сильно повлияли — в том числе своей страстью к каталогизации. Если вы играете в D&D, вы быстро выучите богов и чудовищ из всех мифологий. Я до сих пор коллекционирую фантастические бестиарии, и одним из главных мотивов сочинять фэнтези для меня было создание монстров, половина из которых, я уверен, никогда не сможет вписаться ни в одну книгу.Чайна Мьевиль

Мьевиль обожает создавать странных существ. Вот типичные обитатели Нью-Кробюзона: кактусы, гаруды и хепри (рисунки из ролевого модуля Bas-Lag Gazetteer)

Но особое внимание Мьевиль уделял, конечно же, фантастической литературе — буквально во всех ее проявлениях. Поначалу Чайна фанател от детской космооперы — его кумирами были Дуглас Хилл и Николас Фиск. Затем наступил черед Майкла де Ларрабейти. Его известную (но не у нас) трилогию о Борриблах, странном племени с лондонских окраин, эдаком гибриде фейри и лепреконов, Мьевиль называет главным источником вдохновения для своего городского фэнтези.

Став постарше, будущий писатель переключился на взрослую фантастику. Больше всего его привлекали книги с упором на мрачный гротеск — среди своих кумиров Мьевиль числит Майкла Муркока, Томаса Диша, Д. Г. Балларда, Брайана Олдисса, Тима Пауэрса и М. Джона Харрисона. По словам писателя, больше всего на рождение Нью-Кробюзонской серии повлияли «Малайсийский гобелен» Олдисса, «Врата Анубиса» Пауэрса и особенно «Вирикониум» Харрисона.

«Вирикониум» блестяще передает ту чуждость, непривычность вымышленного мира, к которой я постоянно стремлюсь… И, хотя я бы не стал сравнивать себя с Харрисоном в том, что касается качества текста, иногда мне кажется, что мои книги — нечто среднее между «Вирикониумом» и D&D. Чайна Мьевиль

Заглавное чудище в «Кракене» — прозрачнейшая отсылка к Лавкрафту

Еще Мьевилю очень нравился хоррор. В первую очередь, конечно, Говард Лавкрафт, а также классические истории о призраках вроде рассказов Генри Джеймса и Роберта Эйкмана. Особенно Мьевиля привлекала эстетика ранней литературы ужасов — среди авторов, чьи книги повлияли на его стилистику, он называет Артура Мейкена, Роберта Чамберса, Уильяма Хоупа Ходжсона и Кларка Эштона Смита.

Наконец, еще один источник вдохновения для будущего короля «новых странных» — творчество сюрреалистов.

Я вырос с любовью к сюрреалистам, которая никогда не угасала: в частности, к работам Макса Эрнста, Ива Танги, Ханса Беллмера и Поля Дельво, а также тех, кто был близок к сюрреалистам, — Эдварда Бурра, Джеймса Энсора и Фриды Кало.
Чайна Мьевиль

«Про мои книги написали, что они будто написаны в мире, где место «Властелина колец» занял «Горменгаст». Это было самое приятное, что я про себя читал», говорит Мьевиль

К сюрреализму Мьевиль относит и литературную трилогию Мервина Пика «Горменгаст» — еще один источник вдохновения для книг о Нью-Кробюзоне. А вот кого Мьевиль презирает всей душой, так это Толкина и его последователей, определяя их творчество как «утешительное фэнтези, которое вызывает рвотный рефлекс».

Не то чтобы вы не должны чувствовать себя комфортно или не должно быть всяких хэппи-эндов, но для меня мысль, что задача книги — утешать, по существу означает, что её цель — не бросать вызов, не ниспровергать, не подвергать сомнению. Я думаю, что лучшее фэнтези говорит о неприятии утешения, и вершина фэнтези — это сюрреализм, жанр, которым я зачитывался, как одержимый, и горячим поклонником которого являюсь. Я почитаю себя продуктом «развлекательного крыла» сюрреалистов — то есть использую эстетику фантастики для того, чтобы сделать нечто обратное утешению.
Чайна Мьевиль

Мьевиль называет свои произведения — гибрид хоррора, фэнтези и НФ — непохожими ни на что «странными фантазиями». И так уж вышло, что именно его книги стали знаменем направления New Weird («новых странных»), которое зародилось еще в 1980-х, но окончательно сформировалось в начале 2000-х. Вообще-то формальным основателем New Weird считается М. Джон Харрисон, да и сам термин придумал именно он. Но впервые Харрисон употребил его применительно к тексту Мьевиля, в предисловии к его повести «Амальгама», вышедшей в 2002 году.

В движение New Weird входят авторы, которые пишут фантастику на стыке разных жанров, прибегая к особой постмодернистской эстетике и манерному стилю с обилием гротескных деталей. Кроме Мьевиля и Харрисона, к ведущим представителям «новых странных» критики причисляют К. Дж. Бишопа, Стива Кокейна, Пола Ди Филиппо, Джастина Робсона, Стеф Свейнстон и Джеффа Вандермеера.

Певец странного Лондона

Дебютный роман Мьевиля «Крысиный король» (1998) — городское фэнтези с сильным привкусом ужасов. Это история простого лондонского парнишки Сола Гарамонда, которого несправедливо обвиняют в убийстве, а затем втягивают в конфликт сверхъестественных существ. Впрочем, Сол и сам оказывается не вполне человеком.

По форме перед нами классический «роман взросления», где герою нужно пройти множество испытаний, чтобы познать себя. По определению же Мьевиля, его роман — «фантазия в стиле драм-н-бэйс». Этот жанр электронной музыки играет важную роль в сюжете.

Это музыка, построенная на воровстве, она составлена из сотен обрывков украденных мелодий. И в «Крысином короле» я использовал тот же прием: нахватал кучу других текстов и наложил их друг на друга, так что книга получилась созвучной музыке. Я пытался подражать ее ритму, ведь драм-н-бэйс — музыка, рожденная культурой рабочего класса и лондонской бедноты. Чайна Мьевиль

В романе есть и откровенно политические аллюзии — например, замаскированные ссылки на работы Ленина. А «восстание» лондонских крыс опирается на лозунги Великой французской революции.

«Крысиный король» сразу же привлек внимание и номинировался на несколько престижных наград — премию Брэма Стокера, премию Международной Гильдии Ужаса и «Локус», но ни одной так и не получил. В общем-то, заслуженно: роман во многом сыроват, а его герои не слишком выразительны. И даже потрясающие экскурсии в «тайный» Лондон уж очень напоминают «Задверье» Геймана. Это был лишь набросок того Мьевиля, которого мы знаем сейчас.

Тем не менее дебютная книга Чайны Мьевиля стала его первым обращением к «городской» фантастике, одним из основных персонажей которой служит сам мегаполис, где живет множество разнообразных существ. И, конечно, одним из стержней «городского» творчества Мьевиля стал его любимый Лондон. Фантаст буквально упивается «другой стороной» английской столицы — перед читателем разворачиваются потрясающе яркие описания Лондона.

Мне очень нравится быть лондонским писателем. Лондон занимает центральное место во всем, что я пишу. Ведь это один из тех городов, которые особенно сильно преломляются в литературе. Лондон оказывает на меня мощное влияние — как реальный, так и вымышленный, во всех его формах.
Чайна Мьевиль

Типичные обитатели Нонлондона: Йорик Клетка, бакдзя (мусорные баки-ниндзя), окна-пауки, ползучие автобусы…

Неудивительно, что Лондон стал «героем» еще нескольких романов Мьевиля. Один из них — «Нон Лон Дон» (2007), подростковое фэнтези, сюжетом немного напоминающее старую советскую сказку «Королевство кривых зеркал». Впрочем, героини книги, две лондонские школьницы Занна и Диба, не просто попадают в «зеркальное» отражение своего родного города. В «не-Лондоне» обитает множество невероятных существ, аналогов которым в нашем мире найти сложновато. Больше всего мир романа напоминает знаменитый битловский мультфильм «Желтая подводная лодка» с его буйством сюрреалистических фантазий.

Сюжет тоже не подкачал. В тот самый момент, когда кажется, что книга встала на рельсы «пророчество — избранный — тёмный властелин», Чайна выворачивает всё наизнанку, смеётся над этим штампом и превращает сказку в высказывание об экологии. Да и всяческих смысловых и идейных аллюзий тут предостаточно. Разве что герои оставляют желать лучшего — впрочем, не слишком убедительные персонажи, пожалуй, основной недостаток Мьевиля как писателя.

И всё же роман заслуженно стал бестселлером и получил премию журнала «Локус» как лучшая подростковая книга. Мьевиль, который после книг о Нью-Кробюзоне (о них читайте ниже) имел репутацию «автора для продвинутых эстетов», убедительно доказал, что способен сочинять и коммерческую фантастику для юношества — причем отличную.

В еще одном «лондонском» романе, «Кракен» (2010), Мьевиль отчасти повторил схему «Крысиного короля», прибавив к ней детективный сюжет. Работник музея Билли Харроу, правда, постарше Сола Гарамонда, да и сверхспособностей у него нет. Чтобы остановить сбрендивших культистов и черных магов, мечтающих о конце света, парню придется побегать и напрячь мозги. К счастью, злодеи из вредности мешают друг другу, а у героя находятся союзники, к тому же ему просто феерически везет…

В «Кракене» Мьевиль закрыл тему «странного Лондона», сделав родной город по-настоящему магическим, насквозь пропитанным волшебством. В какой-то степени книга — своеобразный вызов Джоан Роулинг с ее контрастом обычной и магической Англии (к слову, поттериану Мьевиль и за литературу не считает).

Персонажи «Кракена», художник Vladimir Verano. Чего стоит, например, живая и разумная татуировка

В романе есть и очевидный оммаж творчеству Лавкрафта, и множество отсылок, явных и скрытых, к фигурам и явлениям современной британской культуры, от Нила Геймана до Питера Акройда. Иногда кажется, что разнообразных идей в романе даже слишком много: книга напоминает пестрый калейдоскоп, за блеском которого теряется общий смысл. Впрочем, читать «Кракен» все равно безумно интересно, и очередной «Локус» за лучшее фэнтези выглядит заслуженным.

Великий и ужасный Нью-Кробюзон

Вокзал потерянных снов, худ. Thomas Chamberlain

В марте 2000 года издательство Macmillan выпустило второй роман Мьевиля — «Вокзал потерянных снов». Книга произвела эффект ядерного взрыва: критики визжали от восторга, известные писатели осыпали коллегу бурными похвалами, а массовая публика скупала один экземпляр за другим, благодаря чему роман стал международным бестселлером, — и это при том, что «Вокзал» не назовешь развлекательным чтивом. И роман, и открытый им цикл, который называют «Нью-Кробюзон» или «Бас-Лаг», стали визитной карточкой Мьевиля: благодаря им писатель вошел в число современных классиков фантастики. Так что же это за история?

Энергичный, хулиганский, изобретательный Чайна Мьевиль продолжает свой проект по возрождению фэнтези. Нью-Кробюзон обладает архитектоникой живого существа. Это место восторгов и споров, опасностей и перемен, бурлящий город, наполненный мечтами.
М. Джон Харрисон, автор «Вирикониума»

Фантасмагорический шедевр, гротеск которого не сравнится ни с одним другим произведением современной художественной литературы. Его сюрреалистические образы напоминают работы Иеронима Босха, и только писатель высочайшего класса может связать столь лихорадочный поток экзотики в сюжет такой же тугой и убедительный, как в этом романе.
Брайан Стэблфорд, автор «Империи страха»

Перед нами — огромный город Нью-Кробюзон, где сосуществуют технологии с уклоном в стимпанк и своеобразная магия. Здесь нашло приют множество совершенно невообразимых существ. Нью-Кробюзон — могущественное государство наподобие Рима или Венеции, почти безраздельно доминирующее на континенте Бас-Лаг.

Мост большого калибра, художник etwoo (Иржи Горачек)

Сюжет «Вокзала потерянных снов» сложно сформулировать в нескольких предложениях. Нет, сквозная интрига тут есть: жителям города угрожают инфернальные «мотыльки», которые питаются снами, буквально высасывая разум тех, кто эти сны видит. Довольно шаблонная история для фэнтези — герои против чудовищ. Но в том-то и дело, что интрига в романе не главное. Куда важнее изощренно-изысканный стиль и совершенно невероятные, фантасмагорические персонажи. И главный из них — сам Нью-Кробюзон, за кулисами которого можно разглядеть любимейший город Мьевиля.

Нью-Кробюзон явно напоминает трахнутый хаосом викторианский Лондон. И дело не только в географии и экономике — дело в том, как на реальный город наслаиваются посвященные ему тексты. Возьмите типичные идеи и образы, связанные с Лондоном, добавьте немного магии, сюрреализма, кислотности — вот вам и Нью-Кробюзон.
Чайна Мьевиль

Конечно, в книге нашлось место множеству актуальных тем, волнующих писателя, — от классовой борьбы до прав женщин. А еще роман временами откровенно эпатажен, отчего брезгливым натурам его читать противопоказано. Впрочем, коммерческому успеху книги это не помешало. Не остался в стороне и фэндом: роман стал лауреатом Британской премии фэнтези, премии Артура Кларка и премии Августа Дерлета, а вдобавок получил несколько зарубежных наград.

В мир Нью-Кробюзона — точнее, Бас-Лага — Чайна Мьевиль возвращался еще дважды. Герои романа «Шрам» (2002) — уроженцы Нью-Кробюзона, но основное место действия — плавучий пиратский город Армада. В третьем томе условного цикла, «Железном Совете» (2004), мы отправляемся в путешествие по просторам Бас-Лага. А магический стимпанк здесь сочетается с вестерном и «романом странствий» в духе Жюля Верна. «Железный Совет» удостоился «Локуса» и Британской премии фэнтези, а также наград из Польши и Германии.

Нью-Кробюзонская трилогия в разных формах затрагивает множество актуальных проблем — от империализма и социального неравенства до терроризма и расовой нетерпимости. Мьевиль себе не изменяет: наверное, даже если он напишет свою версию «Трех поросят», там найдется место классовой борьбе.

В чем же секрет успеха этой трилогии? Возможно, в том, что Мьевиль смело бросил вызов сложившимся жанровым традициям, комбинируя элементы авантюрного и городского фэнтези, научной фантастики, готики, хоррора, детектива и даже любовного романа. Отказываясь следовать устоявшимся тенденциям, Мьевиль объединяет и перепрофилирует жанры, пытаясь нащупать совершенно новый путь к сердцу и разуму читателя. И весьма удачно — не зря «Нью-Кробюзон» стал знаменем «новых странных». Хотя самого писателя это уже не интересует…

Природа New Weird изменилась, это движение стало маркетинговой категорией, поэтому мне больше не интересно о нем говорить. Нет, я не собираюсь скулить в духе «мы придумали крутую штуку, а потом пришли люди с деньгами и все испортили». Абсолютно все жанровые категории — работа маркетологов, которым нужно делать деньги, и я не буду ныть по этому поводу. У любого явления есть очень короткий период развития, а затем оно превращается в маркетинговую категорию, окаменелость самого себя. Но все в порядке, так и должно быть.
Чайна Мьевиль

Города, которых нет

Как уже было сказано, большинство книг Мьевиля — городская фантастика, хотя форматы писатель выбирает разные. Вот «Город и город» (2009), пожалуй, самый обласканный критиками роман писателя; недавно он был экранизирован в виде сериала. Здесь главное — именно место действия, даже запутанный детективный сюжет отходит по сравнению с ним на второй план.

Представьте город на окраине Европы, внутри которого целых два города: дышащий на ладан Бещель и нацеленный в будущее Уль-Кома. Город-в-городе напоминает зеркальный лабиринт: в одном физическом пространстве обитают люди, которых с детства учат «не замечать» ни друг друга, ни любые материальные проявления инаковости. Причем речь не о параллельном мире… Вся эта книга — аллюзия на классовые, расовые, этнические, религиозные проблемы. Ведь такие «разделенные» города существуют и в реальности — например, Белфаст или Иерусалим.

Разделённый город в сериале «Город и город»

Не случайно этот неторопливый и вдумчивый роман, написанный в подчеркнуто реалистичной, спокойной манере, так не похожей на обычный «сюрный» стиль Мьевиля, был номинирован на два десятка международных и национальных премий. И почти половину из них выиграл, включая премию Британской ассоциации научной фантастики, премию Артура Кларка, «Локус», «Хьюго» и Всемирную премию фэнтези.

В романе «Посольский город» (2011) Мьевиль вторгается на территорию чистой НФ. На сей раз он сыграл на поле Урсулы Ле Гуин, Сэмюэля Дилэни и Джека Вэнса, сочинив лингвистическую НФ о земном форпосте на далекой планете Ариэка. Её аборигены общаются на таком сложном языке, что освоить его могут лишь несколько генетически изменённых людей-послов.

Роман написан в рамках научной теории о том, что языковая структура определяет мировосприятие. Естественно, столкновение принципиально разных лингвистических схем чревато серьезными конфликтами — от мировоззренческих до вполне материальных. Впрочем, даже в этой книге Мьевиль отдал дань своей любимой теме. Перед нами очередной город-в-городе — земное поселение, защищенное воздушным куполом, которое расположено посреди столицы аборигенов и мирно (до поры!) сосуществует с ней. Но Мьевиль не был бы собой, если бы не показал, куда могут привести самые благие намерения… Так что очередного «Локуса» писатель удостоился не зря.

Такие вот автоматоны встречаются в Новом Париже

Наконец, самый необычный роман Мьевиля «Последние дни Нового Парижа» (2016) — специфическая альтернативная история о французской столице, где обрели плоть буйные плоды человеческой фантазии. Во время Второй мировой там взорвалась загадочная С-бомба, из-за чего в жизнь горожан ворвались «манифы» — причудливые существа и предметы из творений сюрреалистов.

Мьевиль здесь оторвался по полной: остросюжетные приключения героев и боевые сцены на фоне сюрреалистических руин выглядят совершенно безумно и одновременно захватывающе. Книга — настоящий гимн сюрреализму от человека, который им заворожен и изо всех сил пытается вызвать те же эмоции у своих читателей. И, надо отметить, у Мьевиля это получается.

Как видим, почти все романы Мьевиля — это городская фантастика в разных ее проявлениях. Если не считать пару книг про Бас-Лаг, остается только один роман на другую тему — юношеское фэнтези «Рельсы» (2012), необычный ремейк классического «Моби Дика». Это роман-путешествие о погоне за сокровищами, заставляющий вспомнить не только произведение Германа Мелвилла, но и книги таких титанов романтических странствий, как Стивенсон и Конрад.

Пираты, загадочная карта, затерянные острова, экзотические земли, схватки с чудовищами из глубин — Мьевиль насытил свою книгу всем, что нужно для классической морской авантюры. Вот только никакого моря, океана или самого завалящего водоема здесь нет — перед нами бескрайняя суша, «рельсоморье», которое бороздят самые невероятные поезда. Кроме экзотического сеттинга, у романа немало других достоинств. Впрочем, чувствуется, что книга предназначена для подростков — при всем буйстве авторской фантазии на «Рельсы» можно наклеить ярлычок «Мьевиль-лайт».

Сборник рассказов писателя

Кроме романов, у Мьевиля есть и произведения малой формы, по жанру близкие к хоррору или магическому реализму. Но и его рассказы часто тяготеют к городской, особенно лондонской, теме — и, как всегда у Мьевиля, город в них не просто место действия, а полноценный персонаж.

* * *

Мьевиль — один из самых изобретательных авторов современной фантастики. Он пишет сложные, богатые на детали книги, которые выходят за рамки литературных тенденций и традиций. И, что особенно отличает Мьевиля от множества других авторов, — потенциал фантастики он использует для полноценного взаимодействия с социальной и политической реальностью. Будем надеяться, что этот интересный человек со странным именем порадует нас еще не одной своей историей.