Что Ежов просил передать лично Сталину перед своим расстрелом?
Про предшественника Берия Николая Ивановича Ежова тонны толстых книг написано. Еще со времен перестройки. «А годы безотцовщина, война да и ежовщина...»
Кто-то, я читал, Ежова подлым преступником называет. А кто-то напротив, чуть ли не святым, несправедливо оболганным. Последние дни и минуты грозного наркома НКВД описываются, кстати, вообще по-разному.
Итак, взяли Ежова его же коллеги в апреле 1939-го года. При весьма странных обстоятельствах. После опалы и увольнения по собственному желанию в ноябре 1938-го. И после весьма обстоятельного разговора Николая Иваныча лично со Сталиным. В кабинете Маленкова, где присутствовал и его первый зам, по сути уже все НКВД взявший в свои руки Лаврентий Берия.
Еще остававшийся наркомом водного транспорта Ежов там пытался объясниться, настоятельно требовал созыва по своему вопросу внеочередного заседания партии. Указывал, что «несмотря на все ошибки и огрехи, врагов погромил немало».
Достаточно сложно ныне сказать, зачем именно Сталин велел арестовать Ежова. Есть мнение, что он реально готовил теракт против лидеров страны на Красной площади, действительно замышлял госпереворот. Возможно, нарыл крупный компромат на Иосифа Виссарионовича, включая сведения о былом сотрудничество того с царской охранкой. Ну и просто стал ненужным и крайним в большой политической игре СССР той страшной эпохи.
Ежов и Сталин на выборах 1937-го года
Лично мое мнение: малютка Ежов явно уже сам как личность раздражал Сталина ввиду своей дальнейшей профнепригодности. Например, Иосиф Виссарионович жаловался: мол, невозможно, дозвониться до Николая, он постоянно пьяный спит. И вот и «уволил». Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти.
Направлен Ежов был в печально известную Сухановскую особорежимную тюрьму в подмосковном городе Видное. Зловещее место, чьи толстые стены вообще мало кто из арестантов в конце 1930-х годов имел обыкновение живым покидать.
Сухановская тюрьма, собственно, по инициативе самого Ежова в бывшем Свято-Екатерининском монастыре организована была. Закрылась уже только в 1953-м году, после расстрела Берия
В тюрьме, согласно установленному режиму, Ежов проходил без имени. Просто как подследственный номер 27. Надзиратели, хотя понятное дело, были отлично осведомлены кто там у них сидит. Ведь портреты начальника в кабинете каждого сотрудника НКВД развешаны были, вплоть до самого сентября 1938-го. И просто на глазах у всей страны…
Портрет Ежова на гулаговской стройке
Любопытно, что при обыске в рабочем кабинете Ежова нашли сплющенные пули, которыми, судя по подписям, казнили Зиновьева, Каменева и других знаменитых жертв чисток. Дома у него обнаружены были неприличные предметы — скабрезные фото, фаллоимитатор. Явно позаимствованные Ежовым у его предшественника — Генриха Ягоды.
При следствии Ежов сознался во множестве смертных грехов. Включая близкие отношения с мужчинами. Однако даже в последнем слове на суде свою вину в терроризме и шпионаже не признал. Заявил, что к нему во время следствия якобы применяли «меры физического воздействия» — избиение.
Я честно боролся с врагами партии, правительства и народа. И не совершил ничего, в чем меня сейчас обвиняют, — говорил Ежов. — На днях меня посетил сам Лаврентий Берия. И сказал: если во всем сознаешься честно, расстрелян не будешь. Я тогда решил: лучше тогда уйду из жизни, но честно. Да я зачистил четырнадцать тысяч чекистов. Но оказывается, мало зачистил… Прошу не репрессировать моей семьи, обеспечить старость 70-летней матери и воспитание дочери.Кстати, примерно такими же последние слова на суде прозвучали и из уст предшественника Ежова Генриха Ягоды: Сожалею, что не расстрелял вас всех достаточно.
Перед смертью 4 (или 6) февраля 1940-го года Ежов последние несколько часов сидел в крошечной одиночной камере, где не было ничего, кроме жалкого табурета. В помещение регулярно заглядывал специальный охранник. Такая аскетичность и строгость явно связаны была с опасениями Сталина, мол нарком, попробует наложить на себя руки подручными предметами.
Сперва Ежов метался промеж четырех стен словно загнанный зверь. Наконец осознав, что далее случится, совершенно затравленный и потерянный, громко заплакал. Попросил написать записку на имя Берия, мол, все также предан коммунистической партии и лично Сталину, пощадите. Но никто на послание Ежова так и не ответил.
Расстрельный приговор бывшему наркому огласил лично зам генерального прокурора СССР. В помещение для расстрела его, потерявшего сознание, конвою пришлось вносить буквально на руках. А затем спокойно казнил Ежова его же бывший высокопоставленный подчиненный — Василий Блохин. Причем якобы стреляли из именного пистолета, некогда самим же Ежовым подаренного.
По воспоминаниям Павла Судоплатова самыми последними словами Ежова стали такие:
Мое дело — стечение обстоятельств, а может и происки врагов. Передайте Сталину, я умираю с его именем на устах. Мы наш, мы новый мир построим...
Собственно, знаменитые строки из Интернационала, гимна СССР той поры, и стали последними слова в жизни железного Наркома. Захоронен он был в могиле невостребованных прахов» печально знаменитого крематория Донского кладбища.
Любопытно, что об аресте расстреле Ежова ничего в советской прессе не сообщалось. Просто был человек, уволился, да потом вдруг взял и исчез. А ведь еще совсем недавно звался «батыром», о котором советский казахский поэт Джамбул Джабаев сложил пламенные стихи-панегирики.
И да, ближнюю родню своего предшественника Берия пощадил не особо — старшего брата Ивана Ежова расстреляли уже в 1940-м году, шурина Илью Фейгенберга тогда же. Жена Ежова Евгения Хаютина успела наложить на себя руки. Их приемная дочь Наталья отправлена была назад в детдом. Расстреляны или попали в лагеря аж три племянника Ежова.
Интересно, что генеральным комиссаром госбезопасности по званию, при всех наградах, Ежов оставался и некоторое время после смерти — аж до самого января 1941-го, когда был судом лишен этого звания.
С фото рядом со Сталиным Ежов тоже пропал внезапно
Любопытно, что названный в честь Ежова кавказский город Ежово-Черкесск при расстреле шефа НКВД по-тихому потерял первую часть наименования. И стал просто Черкесском. Сегодня это столица славной республики Карачаево-Черкесия.
Лично я считаю Ежова, в отличие от Берия, настоящим преступником, виновником тех самых «ежовских» чисток конца 1930-х годов. И потому наказанным совершенно справедливо. Не случайно, подлежащим реабилитации Николай Иваныч и сегодня Верховным судом не признан.
Кто-то, я читал, Ежова подлым преступником называет. А кто-то напротив, чуть ли не святым, несправедливо оболганным. Последние дни и минуты грозного наркома НКВД описываются, кстати, вообще по-разному.
Итак, взяли Ежова его же коллеги в апреле 1939-го года. При весьма странных обстоятельствах. После опалы и увольнения по собственному желанию в ноябре 1938-го. И после весьма обстоятельного разговора Николая Иваныча лично со Сталиным. В кабинете Маленкова, где присутствовал и его первый зам, по сути уже все НКВД взявший в свои руки Лаврентий Берия.
Еще остававшийся наркомом водного транспорта Ежов там пытался объясниться, настоятельно требовал созыва по своему вопросу внеочередного заседания партии. Указывал, что «несмотря на все ошибки и огрехи, врагов погромил немало».
Достаточно сложно ныне сказать, зачем именно Сталин велел арестовать Ежова. Есть мнение, что он реально готовил теракт против лидеров страны на Красной площади, действительно замышлял госпереворот. Возможно, нарыл крупный компромат на Иосифа Виссарионовича, включая сведения о былом сотрудничество того с царской охранкой. Ну и просто стал ненужным и крайним в большой политической игре СССР той страшной эпохи.
Ежов и Сталин на выборах 1937-го года
Лично мое мнение: малютка Ежов явно уже сам как личность раздражал Сталина ввиду своей дальнейшей профнепригодности. Например, Иосиф Виссарионович жаловался: мол, невозможно, дозвониться до Николая, он постоянно пьяный спит. И вот и «уволил». Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти.
Направлен Ежов был в печально известную Сухановскую особорежимную тюрьму в подмосковном городе Видное. Зловещее место, чьи толстые стены вообще мало кто из арестантов в конце 1930-х годов имел обыкновение живым покидать.
Сухановская тюрьма, собственно, по инициативе самого Ежова в бывшем Свято-Екатерининском монастыре организована была. Закрылась уже только в 1953-м году, после расстрела Берия
В тюрьме, согласно установленному режиму, Ежов проходил без имени. Просто как подследственный номер 27. Надзиратели, хотя понятное дело, были отлично осведомлены кто там у них сидит. Ведь портреты начальника в кабинете каждого сотрудника НКВД развешаны были, вплоть до самого сентября 1938-го. И просто на глазах у всей страны…
Портрет Ежова на гулаговской стройке
Любопытно, что при обыске в рабочем кабинете Ежова нашли сплющенные пули, которыми, судя по подписям, казнили Зиновьева, Каменева и других знаменитых жертв чисток. Дома у него обнаружены были неприличные предметы — скабрезные фото, фаллоимитатор. Явно позаимствованные Ежовым у его предшественника — Генриха Ягоды.
При следствии Ежов сознался во множестве смертных грехов. Включая близкие отношения с мужчинами. Однако даже в последнем слове на суде свою вину в терроризме и шпионаже не признал. Заявил, что к нему во время следствия якобы применяли «меры физического воздействия» — избиение.
Я честно боролся с врагами партии, правительства и народа. И не совершил ничего, в чем меня сейчас обвиняют, — говорил Ежов. — На днях меня посетил сам Лаврентий Берия. И сказал: если во всем сознаешься честно, расстрелян не будешь. Я тогда решил: лучше тогда уйду из жизни, но честно. Да я зачистил четырнадцать тысяч чекистов. Но оказывается, мало зачистил… Прошу не репрессировать моей семьи, обеспечить старость 70-летней матери и воспитание дочери.Кстати, примерно такими же последние слова на суде прозвучали и из уст предшественника Ежова Генриха Ягоды: Сожалею, что не расстрелял вас всех достаточно.
Перед смертью 4 (или 6) февраля 1940-го года Ежов последние несколько часов сидел в крошечной одиночной камере, где не было ничего, кроме жалкого табурета. В помещение регулярно заглядывал специальный охранник. Такая аскетичность и строгость явно связаны была с опасениями Сталина, мол нарком, попробует наложить на себя руки подручными предметами.
Сперва Ежов метался промеж четырех стен словно загнанный зверь. Наконец осознав, что далее случится, совершенно затравленный и потерянный, громко заплакал. Попросил написать записку на имя Берия, мол, все также предан коммунистической партии и лично Сталину, пощадите. Но никто на послание Ежова так и не ответил.
Расстрельный приговор бывшему наркому огласил лично зам генерального прокурора СССР. В помещение для расстрела его, потерявшего сознание, конвою пришлось вносить буквально на руках. А затем спокойно казнил Ежова его же бывший высокопоставленный подчиненный — Василий Блохин. Причем якобы стреляли из именного пистолета, некогда самим же Ежовым подаренного.
По воспоминаниям Павла Судоплатова самыми последними словами Ежова стали такие:
Мое дело — стечение обстоятельств, а может и происки врагов. Передайте Сталину, я умираю с его именем на устах. Мы наш, мы новый мир построим...
Собственно, знаменитые строки из Интернационала, гимна СССР той поры, и стали последними слова в жизни железного Наркома. Захоронен он был в могиле невостребованных прахов» печально знаменитого крематория Донского кладбища.
Любопытно, что об аресте расстреле Ежова ничего в советской прессе не сообщалось. Просто был человек, уволился, да потом вдруг взял и исчез. А ведь еще совсем недавно звался «батыром», о котором советский казахский поэт Джамбул Джабаев сложил пламенные стихи-панегирики.
И да, ближнюю родню своего предшественника Берия пощадил не особо — старшего брата Ивана Ежова расстреляли уже в 1940-м году, шурина Илью Фейгенберга тогда же. Жена Ежова Евгения Хаютина успела наложить на себя руки. Их приемная дочь Наталья отправлена была назад в детдом. Расстреляны или попали в лагеря аж три племянника Ежова.
Интересно, что генеральным комиссаром госбезопасности по званию, при всех наградах, Ежов оставался и некоторое время после смерти — аж до самого января 1941-го, когда был судом лишен этого звания.
С фото рядом со Сталиным Ежов тоже пропал внезапно
Любопытно, что названный в честь Ежова кавказский город Ежово-Черкесск при расстреле шефа НКВД по-тихому потерял первую часть наименования. И стал просто Черкесском. Сегодня это столица славной республики Карачаево-Черкесия.
Лично я считаю Ежова, в отличие от Берия, настоящим преступником, виновником тех самых «ежовских» чисток конца 1930-х годов. И потому наказанным совершенно справедливо. Не случайно, подлежащим реабилитации Николай Иваныч и сегодня Верховным судом не признан.
