История, стоящая за модой на бронированные образы

Чтобы донести эту мысль до читателя, журнал поместил ставшую вскоре культовой фотографию, на которой стильный джентльмен гордо выпячивает прикрытый жилетом живот в сторону другого мужчины в шляпе, который стреляет в него из револьвера с расстояния буквально полуметра. Это первое изображение жилета в действии и одно из целой серии снимков испытаний пуленепробиваемых жилетов, которые будоражили воображение общества в начале прошлого века.

Однако издание, скорее всего, не понимало, что, напечатав изображение и статью, оно тем самым распиарило Щепаника. В результате такой хорошей рекламы Щепанику и сегодня часто приписывают изобретение пуленепробиваемого жилета. Однако, как оказалось, он позаимствовал эту идею у польского священника из Чикаго по имени Казимир Зеглен.

Неоднозначной историей заинтересовался Славомир Лотыш, профессор Института истории науки Польской академии наук в Варшаве. Несколько лет он старательно штудировал архивную польскоязычную переписку и газеты, чтобы лучше понять отношения между Зегленом и Щепаником. И обнаружил архив писем Зеглена в Риме, который раскрыл всю глубину обмана польского Эдисона. Конечно, ставить под сомнение достижения Щепаника в Польше – всё равно что пытаться сделать то же самое с Эдисоном в США.

Но Лотыш изложил хронологию создания бронежилета в 2014 году в статье, опубликованной в научном журнале Arms & Armour.

Оказывается, идея создать пуленепробиваемую одежду впервые пришла священнику Зеглену в 1893 году, когда мэр Чикаго Картер Харрисон-старший был застрелен на пороге своего дома психически нестабильным почтальоном. Зеглен только недавно получил от своей церкви назначение служить в огромной польской общине Чикаго и был полон решимости что-то сделать с насилием в своём новом доме. К 1897 году он запатентовал свой новый метод плетения шёлка в слои, достаточно толстые, чтобы остановить пули. Фактически это была первая в мире мягкая рабочая броня. В том же году он начал проводить презентации своей новой технологии. Он надевал бронежилет, а затем заставлял солдата стрелять в него из пистолета.

Это произвело такой фурор, что в конце того же года он отправился с шоу в Нью-Йорк. Спрос на его новые жилеты стал настолько велик, что он понял, что ему нужно ехать в Европу, где уже существовали первые механические ткацкие станки, способные создавать большое количество материала, и начать производство жилетов в промышленных масштабах.

Впервые он встретился со Щепаником в Вене в начале 1898 года, как раз после того, как изобретатель был назван гением не кем иным, как Марком Твеном, за создание прототелевизора, известного как телектроскоп, и нового процесса механического нанесения изображений на ткани.

Щепаник обладал автоматизированной технологией ткачества, позволяющей создавать жилеты Зеглена в больших объёмах. Поэтому мужчины подписали соглашение, и Зеглен вернулся в Штаты, чтобы продолжить продвижение своего изобретения.

Следующие три года Зеглен трудился в относительной безвестности, пытаясь убедить полицейские управления покупать его невероятно дорогие шёлковые жилеты. Но безуспешно. Но затем, в 1901 году, сын польских иммигрантов спровоцировал резкий рост спроса на пуленепробиваемые жилеты. В сентябре того года на выставке в Буффало, штат Нью-Йорк, анархист Леон Чолгош подошёл к президенту Уильяму Маккинли и дважды выстрелил ему в живот из револьвера. Президент умер через восемь дней.

Щепаник сразу же понял, какое влияние убийство окажет на бизнес по производству бронежилетов, и решил использовать свою известность, чтобы вытеснить Зеглена из бизнеса. Первую публикацию он сделал в польском журнале Ilustracja Polska, который, вероятно, и заказал фото. Подпись гласит, что это изображение Бенно Борзыковского, партнёра Щепаника по текстильной промышленности, который снимает своего помощника Йозефа на заднем дворе своей фабрики в Вене.

По словам польского историка Лотыша, когда Зеглен увидел лавину рекламы, в которой не было и намёка на его имя, он пришёл в ярость. Поехал обратно в Польшу, чтобы продемонстрировать свои патенты и (безуспешно) попытаться убедить общественность в том, что именно он является истинным изобретателем революционной технологии.

Окончательный раскол между ними произошел в 1904 году, когда Зеглен попытался продать свою технологию русской армии, но узнал, что Щепаник уже успел предусмотрительно посетить их.

Однако в конечном итоге споры утихли. Если в 1900 году шёлк был достаточно прочным, чтобы сдерживать пули, то в последующие годы оружие стало гораздо мощнее. К 1910 году шёлк перестал быть надёжным барьером, и изобретение стало бесполезным. Щепаник встал на ноги и стал польской иконой после того, как изобрёл десятки других вещей. Однако когда Зеглен приехал в Чикаго, чтобы вернуться в свою церковь, пуленепробиваемый монах обнаружил, что после долгого отсутствия его коллеги-священнослужители больше не хотят его видеть.

Шёлк Зеглена не был достаточно прочным, чтобы быть эффективным. Но другие изобретатели продолжали искать новые материалы, которые можно было бы поместить между пулями и человеческим телом. Лео Краузе, например, обнаружил, что, создав структуру из шёлка и наложенных друг на друга металлических пластин, можно добиться достаточной прочности на разрыв, чтобы остановить пули. И с этой новой технологией он и другие люди отправились в мир, стремясь привлечь внимание общественности и распространяя информацию, делая один рекламный выстрел за другим.