Целование срамоты и тарантас для мастурбации: интимные традиции Руси
Наших предков часто приводят в пример как невинных и целомудренных людей, которым чужды разврат и грех. Но на самом деле они были совсем не такими: занимались сексом и мастурбацией, не стеснялись их обсуждать, обожали скабрезные частушки и эротические сказки. Давайте поговорим об интимных традициях Руси, которые сегодня могут удивить и шокировать даже завсегдатая порносайтов.
Языческая Русь: перекатывания по полям и целование срамоты
Древние славяне не отличались особым целомудрием: нравы их были гораздо свободнее, чем в христианской Руси. Сексуальность была вплетена в религиозные традиции и считалась божественной: мужчины символически оплодотворяли землю, снимая штаны во время посева льна, женщины, задирая юбки и демонстрируя половые органы небу, вызывали дождь.
Хороший урожай просили у богов, перекатываясь парами по полю: иногда это было формальностью, но часто могло сопровождаться и вполне реальным сексом. Во время свадебных обрядов использовались фаллические символы: был, например, обычай целования и облизывания «срамоты мужской».
Девственность была скорее недостатком: больше ценились женщины, которых сейчас бы назвали разведенками с прицепом. Дети, рожденные до брака, считались не бесчестием, а доказательством «качества» девушки: и правда, что лучше может свидетельствовать о плодовитости и хорошем здоровье, чем уже имеющийся ребенок?
Скептическое отношение к «чистоте» невесты подтверждает и существовавший тогда обычай «вскрытия»: если девушка была невинной, то перед брачной ночью процедуру лишения девственности организовывали волхвы. Упразднил его незадолго до христианизации Руси князь Святослав.
Русь христианская: покайся, грешник!
Христианизация перевернула жизнь людей с ног на голову: все, что раньше считалось богоугодным, оказалось под запретом, а секс и эротические желания объявили происками Сатаны.
Целомудрие стало «святым делом», и уже не только до свадьбы, но и после нее. Непорочное зачатие перекочевало из Библии в жития святых: например, согласно им князь Дмитрий Донской (вполне реальная историческая персона) и его жена княгиня Авдотья обходились без секса, но это не помешало им завести многочисленных родных детей.
Среди свадебных ритуалов появился новый унизительный — определение «почетности» невесты. Молодой супруг выходил из спальни с полным кубком вина, в донышке которого было отверстие. Если жена была невинной, то мужчина заделывал его воском, если нет — убирал палец, чтобы вино вылилось.
Воздержание стало обязательным по пятницам, субботам, воскресеньям, во время церковных праздников и постов: при соблюдении всех запретов получалось, что заниматься сексом люди могли лишь несколько дней в месяц. Единственной допустимой стала миссионерская поза.
Историки расходятся во мнениях, почему выбрали именно ее: то ли в силу патриархальной парадигмы «мужчина выше женщины», то ли потому, что поза считалась наиболее подходящей для зачатия, которое было главной и единственной целью постельных утех.
За все остальное полагалось наказание. Например, «наездницу» объявили «великим грехом» и вызовом «образу Божию», и после нее нарушителей ждали от 3 до 10 лет покаяния с многочисленными ежедневными земными поклонами.
«Догги-стайл» называли скотским блудом и содомским грехом с женою: расплачиваться за нее приходилось как минимум 600 земными поклонами, но бывало и хуже — могли отлучить от церкви. За глубокий поцелуй полагалось 12 дней поста, за прикосновение рукой к влагалищу жены — три недели. Куннилингус стоил «дороже»: от двух до трех лет поста (примерно столько же давали за прелюбодеяние или кровосмешение со свойственниками).
Даже та сексуальная жизнь, которая допускалась, считалась оскверняющей тело и душу человека. Мужчина после полового акта обязан был помыться ниже пояса — до этого он не имел права заходить в церковь и целовать святые мощи. Женщинам во время менструации запрещалось посещать храмы и принимать причастие: есть легенда о девушке, которая пренебрегла этим правилом, зашла на могилу святого и была поражена молнией. Еще одна женщина, которая принимала причастие каждую неделю, превратилась в лошадь.
Мастурбация тоже была грехом: заниматься ею или просто предаваться похотливым мыслям значило вызывать дьявола. Существовала легенда о том, что член парня, который часто рукоблудствовал, превратился в змею, на этом фоне более современная страшилка про волосы на руках выглядит добродушной сказкой.
Когда грешника заставали за постыдным делом, это предавалось огласке: например, корреспондент Тенишевского архива, описывая быт и нравы крестьян Владимирской губернии, рассказывал о прецеденте онанирования при помощи колесной гайки от тарантаса. Это далеко не все законы, регламентирующие сексуальную жизнь на Руси, — их было гораздо больше. Но соблюдались ли они?
Рисовали на бумаге, да забыли про овраги
Когда читаешь обо всех этих правилах, возникает закономерный вопрос: а как же следили за их исполнением? Ладно куннилингус: может, в окно кто-то заметил, или женщина сама похвасталась, а священник за березой стоял и подслушал. Но как можно уличить в похотливых мыслях? По выражению лица?
Ответ простой: люди должны были сообщать об этом сами на исповедях. У духовников были специальные вопросники, в котором место нашлось всем грехам, включая птицеложество (бедные гуси!).
В конце XVI века вопросники начали делить на разделы для отроков, мужей и вдовцов или для девиц, жен и вдов: уж очень некоторые пункты напоминали подсказки, как можно грешить, а не попытку спасти душу. Например, у девушки могли поинтересоваться о «наступании на ногу и мигании ради блуда» — чем не лайфхак по флирту?
Наши предки легко справлялись с жесткими предписаниями: они просто умалчивали о своих грехах и продолжали жить так, как им нравится.
Путешественники нередко удивлялись свободе нравов в России. В XVII веке голштинский дипломат Адам Олеарий писал, что русские часто «говорят о сладострастии, постыдных пороках, разврате и любодеянии их самих или других лиц, рассказывают всякого рода срамные сказки, и тот, кто наиболее сквернословит и отпускает самые неприличные шутки, сопровождая их непристойными телодвижениями, тот и считается у них лучшим и приятнейшим в обществе».
В срамных сказках в России знали толк. Владимир Даль, отправляя накопленные им истории собирателю фольклора Александру Афанасьеву, писал: «В моем собрании много таких, которые печатать нельзя; а жаль — они очень забавны». Лиса и заяц теперь ссорились не из-за лубяной избушки: косой за глаза рассказывал, что он бы лисе при случае «напырял по-своему». Когда раздраженная лисица погналась за ним и застряла между двух деревьев, заяц исполнил свою угрозу.
Эротические истории не только детально описывали секс, но и были очень далеки от норм морали, проповедуемых церковью. Обычным сюжетных ходом, например, было изнасилование девушки, которая отказалась выйти замуж за героя, — это находили естественным и справедливым.
Песни и частушки были еще ядренее сказок. Андрей Тарковский хотел использовать в своем фильме «Андрей Рублев» аутентичные тексты, которые пели скоморохи тех времен. Достать их было трудно, однако когда это удалось сделать, стало понятно: вставлять в фильм сплошную матерщину, при помощи которой описывались физиологические процессы, просто нельзя.
Церковный канон и обычаи: что сильнее?
Христианизация Руси, растянувшаяся на несколько столетий, оказалась довольно поверхностной. Православные нормы часто не просто существовали рядом с языческими, но и оказывались менее уважаемыми.
На Русском Севере до начала XX века сохранились «скакания»: накануне венчания в доме жениха собиралась молодежь, все вставали в круг и прыгали, высоко задирая ноги и подолы юбок, распевая при этом эротические песни. Заканчивалось веселье сном вповалку. В XVI веке итальянский путешественник Лактанций Рокколини рассказывал о «гасках»: собравшись в чьем-нибудь доме поплясать, мужчины и женщины после танцев тушили лучину, после чего каждый занимался сексом с той девушкой, которая оказалась ближе.
На сексуальных традициях сказывались размеры России: нравы могли разниться от региона к региону в одно и то же время. Например, в Архангельской губернии никто не придавал значения невинности девушки, а в Воронежской «порченую» невесту ждало суровое наказание: ее избивали до полусмерти и заставляли трехкратно ползать на коленях вокруг церкви.
Влияли на секс и особенности быта крестьян: когда в одном доме бок о бок жили несколько семей, измены и любовные треугольники оказывались неизбежными. Доходило до того, что младшие братья не женились, потому что жили с супругами старших, и все смотрели на это сквозь пальцы.
Еще один вид кровосмешения даже получил собственное название: речь идет о снохачестве. Юная жена, переехав в дом к мужу, становилась любовницей его еще молодого отца: ведь браки заключались в 13-16 лет. Снохач нередко отсылал сыновей на промысел, чтобы его «шалостям» никто не мешал, и добивался от девушки своего: не подарками, так угрозами физической расправы. Жены снохачей молчали по тем же причинам: одну «успокаивал» новый сарафан, другую — побои.
Иногда доходило до убийств: например, в начале ХХ века в калужском суде слушалось дело Матрены и ее свекра Дмитрия. Одному сыну Матрены от снохача на тот момент исполнилось пять лет, а второго мужчина забрал сразу после рождения и зарыл живьем в землю в сарае.
На сексуальный быт простых людей гораздо больше влияли практические соображения, нежели религиозный устав. Ольга Семенова-Тян-Шанская, написавшая книгу о жизни крестьян в Рязанской губернии, рассказывала:
Гаремы помещиков
Крепостное право позволяло дворянам реализовывать самые разные сексуальные фантазии: многие из них собирали из крестьянок гаремы.
Один из декабристов, Осип-Юлиан Горской, жил в доме с тремя купленными девушками. В материалах дела о Горском говорилось:
Еще одним любителем сералей был генерал-лейтенант Лев Измайлов из Тульской губернии: для утех он завел себе сразу 30 девушек. Наложницами Измайлова они становились в 12–16 лет и жили в отдельном доме взаперти: выпускали женщин только для короткой прогулки по саду или поездке в наглухо закрытых фургонах в баню.
Помещик щедро делился своим «богатством» с друзьями: каждому гостю приводили женщину на ночь, а самым влиятельным он присылал девственниц — обычно совсем еще детей. Известно также, что как-то Измайлов взял в гарем собственную дочь от предыдущей рабыни. Жестокость Измайлова привлекла к нему внимание властей, однако в итоге его лишь отстранили от управления имением.
Еще один известный серийный сексуальный преступник XIX века — помещик из Киевской губернии Виктор Страшинский, который изнасиловал больше 500 девушек. В его собственном имении следователи не нашли ни одной женщины, которая этого избежала, также Виктор ездил за «новыми впечатлениями» в имения друзей и родственников. Среди жертв Страшинского оказались две его дочери от изнасилованной ранее крепостной.
Как отмечает социолог и антрополог Игорь Кон, викторианские понятия о приличиях, связанных с интимными сторонами жизни, и опасностях, связанных с половыми отношениями, были подвергнуты сомнению еще до того, как им удалось пустить корни на российской земле. После революции началась новая глава истории секса в России — совсем непохожая на предыдущую. Но это уже совсем другая история.
