Роман Викторович потушил свет в комнате и, зевая во весь рот, прошаркал к кровати. Присев на ее край, он протянул руку и вытащил из ящика прикроватной тумбочки упаковку с лекарством, которое ему прописал доктор. Выдавив в ладонь две таблетки, он тут же закинул их в рот и, не разжевывая, проглотил.
— Надеюсь, что сегодня это не повторится, — шепнул он себе под нос и, натянув одеяло до самого носа, закрыл глаза, медленно погружаясь в сон.
***
— Хорошо, что ты пришла.
Он протянул ей руку и помог подняться на край скалы, с которой открывался такой волшебный и живописный вид, что от него захватывало дух, а колени сами собой начинали подрагивать.
— Мы же договорились, что встретимся здесь, — улыбнулась она той самой улыбкой, на которую он мог смотреть вечно. — А я тебя никогда не обманывала, в отличие от...
— Ну ладно тебе, не начинай.
Он обхватил ее за талию и прижал к себе.
— А я и не начинаю, — игриво подмигнула она. — Я на самом деле рада тебя видеть.
— Если бы ты была рада, то нам не пришлось бы искать место для встреч. Думаешь, так просто было оказаться здесь?
— Но мы же как-то оказались?
— Не уверен, что это надолго. Однажды нас прогонят и отсюда, тогда нам придется искать новое место, а это не так уж и просто.
Он присел на край скалы и, свесив ноги вниз, жестом пригласил ее сесть рядом.
— Помнишь, в десятом классе мы пошли в поход?
— Конечно, — кивнула она, присаживаясь рядом с ним, — мы тогда тоже сидели с тобой на холме и смотрели вниз. Ты еще тогда впервые признался мне в любви.
— Да, это было так давно, а сейчас вспоминаю, и вроде бы это было вчера. Сколько лет уже прошло?
— Лет двадцать.
— Двадцать?
— Да, если не больше.
— Двадцать лет… — хмыкнул он. — Для кого-то целая жизнь, а для других — одно мгновение.
Он замолчал и откинулся назад, опершись на локти.
— А ведь все могло сложиться по-другому.
— Могло, — кивнула она, — но не сложилось.
— Ты жалеешь об этом?
— Нет.
— А зачем тогда приходишь ко мне?
— Я прихожу не к тебе.
— Ах да, я совсем забыл, — иронично прищурился он, — это же ты придумала это дурацкое правило — встречаться на нейтральной территории.
— Почему же дурацкое? — удивилась она. — Очень даже хорошее правило. Сам подумай — у тебя есть жена, дети. Я тоже замужем и у меня есть ребенок. Разве правильно было, если бы ты приходил в мои сны? Или я заявлялась в твои? Ты же прекрасно знаешь, что происходит, когда снится первая любовь — весь день идет насмарку. Все эти воспоминания, мысли… Ходишь сама не своя.
— Но ты же любишь своего мужа? Какая разница — кто тебе снится?
Она рассмеялась тем самым заливистым смехом, который он когда-то так любил. Даже не глядя на нее, он знал, что сейчас она запрокинет голову, а потом, как будто опомнившись и застеснявшись, прикроет рот рукой. Прошло двадцать лет, а она даже смеется так же.
— Какая разница? — повторила она. — Ты и сам знаешь какая разница. Первая любовь — это навсегда, до самого конца. Кого бы ты ни полюбил позже, имя первой любви будет выжжено на твоем сердце до самой смерти. И каждый сон, в который заявится эта самая любовь, он будет особенным. Чувство легкой тоски, горечи, неприятное тянущее чувство в груди. Все это будет преследовать тебя весь день, а ночью, когда все звуки за окном затихнут и на землю опустится темнота, в твою голову полезут совсем другие мысли. Те самые, которые начинаются со слов: «А что, если бы...». И тогда бессонная ночь обеспечена. Зачем это нужно мне? Зачем это нужно тебе?
— Да, наверное, ты права, — после недолгого молчания согласился он. — Это никому не нужно. Но такие сны дарят не только мрачные мысли, но еще и приятную ностальгию о том времени, когда мы были молоды, счастливы и все казалось простым и бесконечным.
— Вот именно поэтому мы и встречаемся здесь, в чужих снах. Когда мы проснемся, мы ничего не вспомним, но отголоски нашей встречи останутся где-то в глубине наших душ, даря те самые приятные эмоции. Разве это не прекрасно?
— Разве это не лицемерие? — пожал он плечами.
— Нет. Ты мне не снишься, я тебе тоже. Всё как в песне. И все по-честному.
Он вдруг поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам. Что-то менялось в пространстве, окружающим их. Цвет неба потерял свою насыщенность, а очертания скал стали расплывчатыми и нечеткими.
— Он скоро проснется, — встревоженно произнес он.
Она поднялась вслед за ним и взяла его за руку.
— Я очень рада была с тобой увидеться. Мы никогда не будем с тобой вместе, мы даже вряд ли когда-нибудь увидимся в жизни, мы не расскажем друг о друге своим детям, но знай — ты навсегда в моем сердце.
— А ты в моем.
Он обнял ее и провел ладонью по волосам. Затем опустил голову и прошептал на ухо:
— Сюда больше не приходи, вряд ли нас еще раз пустят. В следующий раз встречаемся во сне нашего школьного учителя по физике — Василия Игоревича. Он должен нас помнить.
— Каждое второе полнолуние? — улыбнулась она.
— Да, каждое второе полнолуние.
Мир вокруг них расплылся и разлетелся на тысячи маленьких осколков.
Роман Викторович вскочил с кровати, вытащил из тумбочки лекарства и в сердцах бросил их в открытое окно.
— Чертовы коновалы, дерут деньги за свои таблетки, а они не помогают!
Он со стоном повалился на кровать и прикрыл глаза рукой. Роман Викторович был школьным учителем химии и уже год страдал от того, что раз в два месяца ему снились двое бывших учеников.
ЧеширКо
