Давным-давно, после того как луна с солнцем разделились, но до того, как Первый Сом от луны кусок откусил, жили на одном из островов в океане крабы. Это сейчас они везде живут, где воды много, а в те времена покучнее жили, одним царством. Правил в том царстве Всем Крабам Краб Такто Катойо. С утра до ночи ползал он по берегу своего острова, щелкал клешнями, глаза пучил, и все знали — важным делом занят, богатства свои островные пересчитывает. Все у крабьего царя было подсчитано, все учтено до последней пальмы и камешка, волной на берег вынесенного. Даже чаек-крикунов считать пытался, но те на одном месте не сидят, считаться не хотят, до забот крабьих им дела нет. Вот с чаек-то все и началось.
Выполз как-то Такто Катойо на берег отдохнуть и бока на солнышке погреть. Жаркий выдался денек, да и устал он очень – целый день ползал да клешнями щелкал, учет вел. Зато дело до ночи закончил. Лежит, отдувается, себя нахваливает.
— Ничего, – говорит, – в моем царстве нет, чему я числа не знаю.
Услышали такое хвастовство чайки и говорят Крабьему Царю:
— А кокосы? Кокосы подсчитал?
Вытаращил Такто на них глаза изумленно:
— Как же их посчитаешь? Они же испокон веков с пальм вверх падают и в небо улетают. На пальму мне не залезть, летать мне не по чину. Выходит, не мои они, а Лава Синкха, бога ветров, штормов да смерчей морских.
Ничего слышать не хотят чайки:
— Глупости, – кричат, – кокосы на твоем острове родятся, значит, твои они по праву, а что Лава Синкх их в свою небесную обитель ветром притягивает, так то несправедливость одна сплошная и твоей царской власти урон.
Другому бы послушать галдеж чаячий, плюнуть да забыть, но так уж у крабов голова устроена – что в нее попадет, то тысячу лет из нее камнем не выбьешь. Ползал Крабий Царь по песку, ползал и никак слов обидных забыть не мог. И пальмы его уже не радуют, и камешки волной до блеска полированные. Кокосов захотелось. Чтобы они его были, и каждый чтобы свой щелчок клешнями имел, свое число.
Не утерпел-таки, вылез на берег и давай кричать, клешнями трещать, бога ветров звать. Верни, мол, то, что испокон веков у меня воруешь! Грохнуло в небе, прочертило огненной стрелой поперек облаков, и спустился на берег к Такто сам Лава Синкх.
— Мое почтение Крабу Крабов. Чего шумишь, владыка? Я на землю столетиями не ступаю, царства твоего не трогаю. Всегда мы с тобой мирно жили, ты на земле, я на небе. В чем теперь-то ты разлад увидал?
Но краба разве ж вразумишь.
— Отдавай, – кричит, – кокосы мои!
Рассмеялся Лава Синкх, на ладони краба поднял, смотрит на него, от злости аж красного, и хохочет.
— Кокосы испокон веков мои были, Крабий Царь. Очень уж я охоч до сладкого кокосового молока, да и мякоть их белая мне по вкусу. Но, коль хочешь ты основы пересмотреть, я дам тебе шанс. Слышал я, что все у тебя свое число имеет, все подсчитано и учтено. Вот в прятки и поиграем. Смогу я от тебя спрятаться так, что найти не сможешь – мои кокосы, а найдешь да сам спрячешься так, что я не найду… Так и быть! Отдам все до последнего. И пока солнце мир обогревает, ни одного кокоса с твоей земли не подниму.
Забурчал Такто Катойо довольно, запыхтел, с руки на землю спрыгнул и отвечает:
— Согласен. Так по совести будет.
Сказал, а сам задумался. На земле своей он все знает, а ну как хитрый бог на небе спрячется? Звезды он не считал никогда, зачем бы ему, одной больше, одной меньше – все едино. Но раз пошли такие игры, то и тут прогадать нельзя. И пока пошел молодой бог место выбирать, где прятаться будет, собрал Такто всех крабов, что на острове жили, и заставил по одной звездочке на небе запомнить. Благо крабы со звездами и тогда числом не особенно различались. А на следующую ночь, как прогремело из-за облаков «Ищи!», выгнал он всех крабов на песок и перекличку устроил. Каждый себя называл, на звезду свою клешней показывал, а другой клешней соседу эстафету передавал. Быстро нашлась звезда лишняя, какой прошлой ночью не было и какую ни один краб не помнил. Ликует Крабий Царь:
— Вот он ты, Лава Синкх, нашел я тебя.
Вернул себе бог ветров облик прежний и снова на остров спустился.
— Погоди радоваться, – говорит. – Может, и я тебя в твоем царстве отыщу.
На землю сел, глаза закрыл и до ста без обмана досчитал. Потом встал и Крабьего Царя искать отправился. Весь остров исходил, под каждый лист заглянул, все камни по пять раз переворачивал – как сквозь землю провалился Всем Крабам Краб. Дело к ночи идет. Захотел Лава Синх большой костер развести, чтобы при свете искать сподручнее было, протянул руку к кремню, каким искры для молний небесных высекает. А в руке вместо кремня Такто Катойо сидит, на бога смотрит весело:
— Кабы не темнота, вовек бы ты меня не нашел, ведь на поясе у себя и искать не думал.
Невесело усмехнулся Лава Синкх.
— Твоя правда. Что ж, все по-честному было. Проиграл я и слово свое сдержу. Отныне и до конца времен не будут кокосы в небо ко мне улетать, а будут на песок падать и вас, крабов, соком да мякотью радовать.
Смотрит Крабий Царь на бога, потерей любимых кокосов расстроенного, и сам себя понять не может. Вот только что хотел он их, до скрежета панциря хотел. А теперь вроде и кокосы его, считай — не хочу, да радости особой и нет вовсе. Как же может радовать то, от чего другому расстройство одно? И только хотел бог на небо к себе отправиться, как поймал его Крабий Царь цепкой клешней за край одежд.
— Постой, Лава Синкх. Раз уж ты слово свое сдержал и нам, крабам, обещанный выигрыш отдать собираешься, то и я поступлю так, как сердце велит. Клятву даю за себя и всех потомков моих. Как захочется тебе вкусных кокосов, ты освети небо молнией, громом знак подай. Тотчас же, от каждого крабьего рода, сколько их есть, по кокосу тебе в подарок принесем. Это богу с крабом своим делиться зазорно, а крабу с богом — самое то.
Стоит потрясенный Лава Синкх, ушам своим поверить не может.
— Спасибо, Всем Крабам Краб, уважил. Только, как же заберу я тот подарок? Я же поклялся с земли кокосов не брать, пока солнце греет.
Только отмахнулся клешней старый краб, мелочи, мол.
— Мы морю свое подношение доверим, по волнам к тебе отправим. А там, где море с небом смыкается, ты их и подберешь. Про воду ты клятвы не давал, а я такой клятвы не слышал.
На том и порешили. Обрадовался Лава Синкх, крабов поблагодарил и с легким сердцем в свою обитель отправился.
Так с тех самых пор и ведется.
А если желает кто в том самолично убедиться, пусть выйдет к морю аккурат после того, как в небе отгремит да отгрохочет, и в воду повнимательней поглядит.
Нет-нет, да мелькнет в волнах и пене прибрежной коричневый бок.
Плывут по морю кокосы — помнят крабы древнюю клятву.
Александр Новиков
