Все начиналось с русской торговли: почему Рижский порт переживает кризис
Рижский свободный порт переживает тяжелейший кризис от ухода российского грузопотока. Этот кризис закономерен: крупнейший порт Латвии возник и развивался ради экспорта продукции из русских земель, и курс руководства Латвии на разрыв связей с Россией вошел в коренное противоречие с многовековыми традициями местной транзитной отрасли.
Площадь территории Рижского порта сегодня составляет 1962 гектара, однако восемь столетий назад он был гораздо меньше, впрочем, функционировал бесперебойно. Старая рижская торговая гавань располагалась у озера Рига (lacus Rigae), куда впадала река с одноименным названием. Собственно, эти водоемы и дали название городу. Рядом с гаванью (сейчас там площадь Альберта напротив Рижского автовокзала) располагалось древнее торговое поселение финно-угорских язычников — ливов.
Другая гавань относилась к Даугаве (Западной Двине) — по ней купцы из Полоцка и Витебска привозили ценные товары на стругах (русское плоскодонное гребное судно). По сухопутной дороге (Большому песчаному пути) из Пскова и Великого Новгорода в Ригу шли древнерусские караваны, нагруженные дорогими мехами. Именно пушнина считалась основным «энергоносителем» Древней Руси, и за нее западные державы (в том числе города ганзейского сообщества) вели ожесточенную борьбу.
Сам Старый город был основан захватчиками-крестоносцами в междуречье Риги и Даугавы (Западной Двины). Уже в первой четверти XIII века немецкие феодалы получили контроль над всеми торговыми путями — как водными, так и сухопутными.
Основные дивиденды городам Прибалтики тогда, как и сегодня, приносила русская торговля. Русские купцы привозили в Ригу воск, который продавали в берковцах (примерно 10 пудов или 164 килограмма), а также кожи и целебный напиток — мед. Однако русских путешественников на Двине часто грабили, избивали и чинили им всевозможные притеснения.
Прибывавшие в Ригу купцы фактически находились вне закона. Да и первые десятилетия XIII века крестоносцы-католики, захватившие территорию Латвии и Эстонии, постоянно воевали с древнерусскими князьями, пытавшимися сохранить свою «исконную отчину», то есть балтийские земли.
В 1229 году основатель и правитель Риги епископ Альберт фон Буксгевден заключил с Псковом, Полоцком, Смоленском и Витебском торгово-экономическое соглашение. Его назвали «Мстиславовой правдой», по имени смоленского князя Мстислава-Федора Давыдовича. Составили этот важнейший документ «умный муж Пантелей» (он был сотским старостой, то есть крупным княжеским чиновником) и «лучший поп Еремей».
В «пакте Альберта — Мстислава» были оговорены основные принципы юридической ответственности русских и немцев в случае взаимных обид; также стороны получили право на гостевую торговлю и основание торговых факторий (русские — в немецких городах, а немцы — в русских). Так впервые Русское подворье в Риге (Dat Russche dorp) получило официальный статус.
Помимо Рижского порта, немецкие крестоносцы в 1205 году основали крепость Дюнамюнде (Усть-Двинск) в месте впадения Западной Двины в Рижский залив. Контроль над этим участком Двинского торгового пути играл первостепенную роль в стратегии крестоносной экспансии в Восточной Прибалтике.
Крепость Дюнамюнде из «Атласа крепостей Российской империи»
Все правители Ливонии — наместники и посланники Папы Римского, немецкие архиепископы, магистры Ливонского ордена — понимали: кто контролирует Ригу и Усть-Двинск, тот обладает золотым ключиком от русской торговли на Балтийском море. На несколько столетий вперед немецкие торговцы и феодалы монополизировали через Прибалтику доступ к землям Северо-Западной Руси. Это позволило им диктовать свои условия сначала Псковской и Новгородской республикам, а затем и Москве.
Немцы постоянно вводили дискриминационные нормы, например, присвоили себе право изучать и использовать живую разговорную речь в общении с торговцами из Руси. Рижский порт в эти годы был одним из основополагающих факторов напряженной геополитической борьбы как между Русью и правителями pax germanica, так и между самими немецкими феодалами Ливонии.
Точку в масштабной торговой гегемонии немцев в Прибалтике решил поставить Иван Грозный, начавший Ливонскую войну, однако в результате против Москвы за Ригу, Ревель и другие города Ливонии начала воевать общеевропейская коалиция. Земли Прибалтики через четверть века были поделены между Швецией, Польшей и Данией.
В XVII столетии Рига, столица Шведской Ливонии, богатела и процветала за счет портового комплекса, обустроенного и развитого по последнему слову техники. Шведский король-завоеватель Густав II Адольф подписал для Риги «привилегию», по которой местные торговцы могли беспрепятственно подерживать отношения с Русским царством и городами с восточнославянским населением, входившими в состав Речи Посполитой.
Однако он же поддержал введение торгового налога (лиценты) на все товары рижского экспорта и импорта. Поборы легли тяжелым бременем на всех, кто хотел торговать со шведской Ригой, и на сами рижские власти. К тому же по закону лиценту нужно было уплачивать «самой полновесной монетой».
Лицента была главным источником доходов шведской казны, извлекаемых из рижской торговли. Для шведских королей и чиновников наступили поистине золотые времена.
Чуть позже шведский регент-наместник Магнус Габриэль Делагарди ввел и «королевскую надбавку», то есть торговую пошлину на все товары, прибывавшие «с верховьев Западной Двины» и разгружаемые в Рижском порту, а также на все товары, которые увозились «наверх», то есть на Русь. Эту надбавку шведские губернские чиновники взимали в пользу королевской казны до 1668 года.
После вхождения Риги и Лифляндии в состав Российской империи начались широкомасштабные строительные работы по реконструкции портовой инфраструктуры. За полвека правления рижских генерал-губернаторов существенно увеличился грузооборот Рижского порта, в результате чего выросло значение самой Риги. Если в годы шведского правления в Рижский порт прибывало 300–400 торговых судов, то во второй половине XVIII века их число возросло до 700–1000.
Город богател, застраивался, и в это время на историческую авансцену вышли первые латышские профессиональные ремесленники — преимущественно работники портового комплекса, которым российские власти, несмотря на яростное противодействие немецкой политической элиты, даровали ряд гражданских и экономических привилегий.
К середине XVIII века благодаря личной воле российских чиновников оформилась первая рижская латышская буржуазия, имевшая прямое отношение к Рижскому порту. Это была семья латышских лоцманов и извозчиков Крузе, глава которой, Симон (Симанис) Крузе, ожесточенно боролся за влияние с немецкими мануфактурщиками. В итоге Крузе, заручившись поддержкой русских губернских властей, победил в этой борьбе. В 1788 году Симанис Крузе заказал себе роскошный дом, один из богатейших в Риге, который по сей день украшает улицу Вецпилсетас.
Дом Симаниса Крузе украшает улицу Вецпилсетас по сей день
Похожий путь наверх прошла семья браковщиков мачт Штейнгауэров. Латыш Иоганн Штейнгауэр лично дружил с Петром Первым, а его сыновья и внуки стали крупными владельцами поместий, лесопилен, мануфактур, мельниц, пойменных лугов в Риге и ее округе.
Лесопильня Штейнгауэров при усадьбе Хермелини работала для нужд Рижского порта, внося существенный вклад в кораблестроительную отрасль города. В Бергсхофе (у Больдер-Аа) Штейнгауэры при поддержке российских чиновников построили собственный порт для выгрузки и погрузки древесных материалов, фактически основав рижский промышленный район Болдерая.
Во времена Екатерины II возводятся новые инженерно-технические сооружения для корректировки устья Даугавы с целью облегчения прохождения кораблей. Этот план регулирования русла реки был составлен капитаном артиллерии Иоганном фон Вейсманом.
В результате вокруг порта сформировалась городская застройка: возведены новые кварталы со складами и зернохранилищами, сооружены дамбы, из которых впоследствии возникли новые рижские улицы. У дамб «на нейтральной полосе», начиная с 1780-х годов, начали селиться русские огородники и ремесленники, развернувшие активную сельхоздеятельность в припортовой зоне.
Усадьба Хермелингсхоф, Иоганн Кристоф Брок, 1779
Семья Смирновых жила у Екатерининской дамбы; Павловы осваивали землю у Выгонной дамбы (Ганибу дамбис); Романовы поселились у Московской дамбы, а затем получили в свое распоряжение большой участок рижского центра (вдоль улиц Лачплеша и Дзирнаву — Мельничной). Их агробизнес во многом был ориентирован на Рижский порт. Их потомки уже к концу XIX века стали богатыми рижскими предпринимателями, владельцами торговых заведений, кредитных учреждений, меняльных контор и гостиниц.
Впрочем, проект Вейсмана оказался не слишком удачным, и в дальнейшем Рига продолжила страдать от паводков. Так или иначе, екатерининские времена были для Рижского порта благословенными. В 1788 году была обустроена Мангальсала, где воздвигли первый в истории Риги и Усть-Двинска маяк (вместо разжигаемого долгие годы костра на высоком бревенчатом срубе). Тогда же было построена первая навигационная школа.
Мангальсала сегодня
Новая реконструкция порта и окрестностей началась в середине XIX столетия. При активной финансовой поддержке Рижского биржевого комитета в 1850-е годы начали сооружение Восточного мола. В 1861 году на нем открылся действовавший на газе маяк.
В 1880-е годы был построен Западный мол; таким образом, рижские морские ворота фактически приобрели современный облик. Однако наиболее мощный импульс к развитию морского транзита Прибалтийские губернии получили к середине 1860-х годов, когда началось строительство железнодорожных линий к портам Риги, Либавы и Виндавы.
В начале XX столетия в Рижском порту были сооружены первые холодильные установки. В 1903 году была запущена первая рижская товарная станция. Фактически с нуля был построен сверхсовременный экспортный терминал со складским комплексом.
Рижский порт в первое десятилетие XX века стал крупнейшей морской гаванью России по транспортировке древесины, а по объему внешней торговли он занимал третье место после Санкт-Петербурга и Одессы.
Без преувеличения, Рижский порт до Первой мировой войны и последовавших за ней политических событий являлся западными воротами России. Статистика говорит сама за себя: в 1913 году (последний мирный год) все порты Лифляндии и Курляндии обслуживали более 40% грузооборота всех морских портов Российской империи на Балтийском море.
Александр Филей
Площадь территории Рижского порта сегодня составляет 1962 гектара, однако восемь столетий назад он был гораздо меньше, впрочем, функционировал бесперебойно. Старая рижская торговая гавань располагалась у озера Рига (lacus Rigae), куда впадала река с одноименным названием. Собственно, эти водоемы и дали название городу. Рядом с гаванью (сейчас там площадь Альберта напротив Рижского автовокзала) располагалось древнее торговое поселение финно-угорских язычников — ливов.
Другая гавань относилась к Даугаве (Западной Двине) — по ней купцы из Полоцка и Витебска привозили ценные товары на стругах (русское плоскодонное гребное судно). По сухопутной дороге (Большому песчаному пути) из Пскова и Великого Новгорода в Ригу шли древнерусские караваны, нагруженные дорогими мехами. Именно пушнина считалась основным «энергоносителем» Древней Руси, и за нее западные державы (в том числе города ганзейского сообщества) вели ожесточенную борьбу.
Сам Старый город был основан захватчиками-крестоносцами в междуречье Риги и Даугавы (Западной Двины). Уже в первой четверти XIII века немецкие феодалы получили контроль над всеми торговыми путями — как водными, так и сухопутными.
Основные дивиденды городам Прибалтики тогда, как и сегодня, приносила русская торговля. Русские купцы привозили в Ригу воск, который продавали в берковцах (примерно 10 пудов или 164 килограмма), а также кожи и целебный напиток — мед. Однако русских путешественников на Двине часто грабили, избивали и чинили им всевозможные притеснения.
Прибывавшие в Ригу купцы фактически находились вне закона. Да и первые десятилетия XIII века крестоносцы-католики, захватившие территорию Латвии и Эстонии, постоянно воевали с древнерусскими князьями, пытавшимися сохранить свою «исконную отчину», то есть балтийские земли.
В 1229 году основатель и правитель Риги епископ Альберт фон Буксгевден заключил с Псковом, Полоцком, Смоленском и Витебском торгово-экономическое соглашение. Его назвали «Мстиславовой правдой», по имени смоленского князя Мстислава-Федора Давыдовича. Составили этот важнейший документ «умный муж Пантелей» (он был сотским старостой, то есть крупным княжеским чиновником) и «лучший поп Еремей».
В «пакте Альберта — Мстислава» были оговорены основные принципы юридической ответственности русских и немцев в случае взаимных обид; также стороны получили право на гостевую торговлю и основание торговых факторий (русские — в немецких городах, а немцы — в русских). Так впервые Русское подворье в Риге (Dat Russche dorp) получило официальный статус.
Помимо Рижского порта, немецкие крестоносцы в 1205 году основали крепость Дюнамюнде (Усть-Двинск) в месте впадения Западной Двины в Рижский залив. Контроль над этим участком Двинского торгового пути играл первостепенную роль в стратегии крестоносной экспансии в Восточной Прибалтике.
Крепость Дюнамюнде из «Атласа крепостей Российской империи»
Все правители Ливонии — наместники и посланники Папы Римского, немецкие архиепископы, магистры Ливонского ордена — понимали: кто контролирует Ригу и Усть-Двинск, тот обладает золотым ключиком от русской торговли на Балтийском море. На несколько столетий вперед немецкие торговцы и феодалы монополизировали через Прибалтику доступ к землям Северо-Западной Руси. Это позволило им диктовать свои условия сначала Псковской и Новгородской республикам, а затем и Москве.
Немцы постоянно вводили дискриминационные нормы, например, присвоили себе право изучать и использовать живую разговорную речь в общении с торговцами из Руси. Рижский порт в эти годы был одним из основополагающих факторов напряженной геополитической борьбы как между Русью и правителями pax germanica, так и между самими немецкими феодалами Ливонии.
Точку в масштабной торговой гегемонии немцев в Прибалтике решил поставить Иван Грозный, начавший Ливонскую войну, однако в результате против Москвы за Ригу, Ревель и другие города Ливонии начала воевать общеевропейская коалиция. Земли Прибалтики через четверть века были поделены между Швецией, Польшей и Данией.
В XVII столетии Рига, столица Шведской Ливонии, богатела и процветала за счет портового комплекса, обустроенного и развитого по последнему слову техники. Шведский король-завоеватель Густав II Адольф подписал для Риги «привилегию», по которой местные торговцы могли беспрепятственно подерживать отношения с Русским царством и городами с восточнославянским населением, входившими в состав Речи Посполитой.
Однако он же поддержал введение торгового налога (лиценты) на все товары рижского экспорта и импорта. Поборы легли тяжелым бременем на всех, кто хотел торговать со шведской Ригой, и на сами рижские власти. К тому же по закону лиценту нужно было уплачивать «самой полновесной монетой».
Лицента была главным источником доходов шведской казны, извлекаемых из рижской торговли. Для шведских королей и чиновников наступили поистине золотые времена.
Чуть позже шведский регент-наместник Магнус Габриэль Делагарди ввел и «королевскую надбавку», то есть торговую пошлину на все товары, прибывавшие «с верховьев Западной Двины» и разгружаемые в Рижском порту, а также на все товары, которые увозились «наверх», то есть на Русь. Эту надбавку шведские губернские чиновники взимали в пользу королевской казны до 1668 года.
После вхождения Риги и Лифляндии в состав Российской империи начались широкомасштабные строительные работы по реконструкции портовой инфраструктуры. За полвека правления рижских генерал-губернаторов существенно увеличился грузооборот Рижского порта, в результате чего выросло значение самой Риги. Если в годы шведского правления в Рижский порт прибывало 300–400 торговых судов, то во второй половине XVIII века их число возросло до 700–1000.
Город богател, застраивался, и в это время на историческую авансцену вышли первые латышские профессиональные ремесленники — преимущественно работники портового комплекса, которым российские власти, несмотря на яростное противодействие немецкой политической элиты, даровали ряд гражданских и экономических привилегий.
К середине XVIII века благодаря личной воле российских чиновников оформилась первая рижская латышская буржуазия, имевшая прямое отношение к Рижскому порту. Это была семья латышских лоцманов и извозчиков Крузе, глава которой, Симон (Симанис) Крузе, ожесточенно боролся за влияние с немецкими мануфактурщиками. В итоге Крузе, заручившись поддержкой русских губернских властей, победил в этой борьбе. В 1788 году Симанис Крузе заказал себе роскошный дом, один из богатейших в Риге, который по сей день украшает улицу Вецпилсетас.
Дом Симаниса Крузе украшает улицу Вецпилсетас по сей день
Похожий путь наверх прошла семья браковщиков мачт Штейнгауэров. Латыш Иоганн Штейнгауэр лично дружил с Петром Первым, а его сыновья и внуки стали крупными владельцами поместий, лесопилен, мануфактур, мельниц, пойменных лугов в Риге и ее округе.
Лесопильня Штейнгауэров при усадьбе Хермелини работала для нужд Рижского порта, внося существенный вклад в кораблестроительную отрасль города. В Бергсхофе (у Больдер-Аа) Штейнгауэры при поддержке российских чиновников построили собственный порт для выгрузки и погрузки древесных материалов, фактически основав рижский промышленный район Болдерая.
Во времена Екатерины II возводятся новые инженерно-технические сооружения для корректировки устья Даугавы с целью облегчения прохождения кораблей. Этот план регулирования русла реки был составлен капитаном артиллерии Иоганном фон Вейсманом.
В результате вокруг порта сформировалась городская застройка: возведены новые кварталы со складами и зернохранилищами, сооружены дамбы, из которых впоследствии возникли новые рижские улицы. У дамб «на нейтральной полосе», начиная с 1780-х годов, начали селиться русские огородники и ремесленники, развернувшие активную сельхоздеятельность в припортовой зоне.
Усадьба Хермелингсхоф, Иоганн Кристоф Брок, 1779
Семья Смирновых жила у Екатерининской дамбы; Павловы осваивали землю у Выгонной дамбы (Ганибу дамбис); Романовы поселились у Московской дамбы, а затем получили в свое распоряжение большой участок рижского центра (вдоль улиц Лачплеша и Дзирнаву — Мельничной). Их агробизнес во многом был ориентирован на Рижский порт. Их потомки уже к концу XIX века стали богатыми рижскими предпринимателями, владельцами торговых заведений, кредитных учреждений, меняльных контор и гостиниц.
Впрочем, проект Вейсмана оказался не слишком удачным, и в дальнейшем Рига продолжила страдать от паводков. Так или иначе, екатерининские времена были для Рижского порта благословенными. В 1788 году была обустроена Мангальсала, где воздвигли первый в истории Риги и Усть-Двинска маяк (вместо разжигаемого долгие годы костра на высоком бревенчатом срубе). Тогда же было построена первая навигационная школа.
Мангальсала сегодня
Новая реконструкция порта и окрестностей началась в середине XIX столетия. При активной финансовой поддержке Рижского биржевого комитета в 1850-е годы начали сооружение Восточного мола. В 1861 году на нем открылся действовавший на газе маяк.
В 1880-е годы был построен Западный мол; таким образом, рижские морские ворота фактически приобрели современный облик. Однако наиболее мощный импульс к развитию морского транзита Прибалтийские губернии получили к середине 1860-х годов, когда началось строительство железнодорожных линий к портам Риги, Либавы и Виндавы.
В начале XX столетия в Рижском порту были сооружены первые холодильные установки. В 1903 году была запущена первая рижская товарная станция. Фактически с нуля был построен сверхсовременный экспортный терминал со складским комплексом.
Рижский порт в первое десятилетие XX века стал крупнейшей морской гаванью России по транспортировке древесины, а по объему внешней торговли он занимал третье место после Санкт-Петербурга и Одессы.
Без преувеличения, Рижский порт до Первой мировой войны и последовавших за ней политических событий являлся западными воротами России. Статистика говорит сама за себя: в 1913 году (последний мирный год) все порты Лифляндии и Курляндии обслуживали более 40% грузооборота всех морских портов Российской империи на Балтийском море.
Александр Филей
