Саур-Могила. Одна семья, две войны, две судьбы, две эпохи…
Как удивительно порой могут перекликаться судьбы членов одной семьи. Спустя поколения, несмотря на смену эпох и формаций…
История семьи дончанки Виты Горячевой неразрывно связана с Саур-Могилой — самой высокой точкой Донецкого кряжа. Высота имеет стратегическое военное значение, ведь в хорошую погоду отсюда даже видно Азовское море.
Саур-Могила стала судьбой нескольких поколений
На её вершине не обязательно делать позицию — достаточно корректировщика, и города Снежное, Торез, Харцызск, Шахтёрск, Зугрес будут для артиллерии, как на ладони.
Справка
Мы пьём чай на кухне Виты Викторовны, и я слушаю рассказ её мамы, Людмилы Владимировны. Женщине приходится периодически пересекать линию фронта и выезжать на украинскую сторону, поэтому я снимаю её в пол-оборота. По той же причине мне не удалось сфотографировать главную героиню вместе с дочерью.
Он не дожил до встречи с дочерью всего 30 дней...
Людмила Владимировна рассказывает о том, как в далёком 1943 году в боях за Саур-Могилу был ранен дед Виты — командир роты пулемётчиков 188-й Нижнеднепровской Краснознамённой стрелковой дивизии, старший лейтенант Брехунец Владимир Емельянович.
Ранение оказалось подарком свыше, так как на лечение Владимира направили в госпиталь в Макеевку, близ его родного Сталино — так тогда назывался Донецк, — где оставалась жить его девушка Софья. Они любили друг друга со школы. Оба учились в 106-й, украинской. Разлучив вначале, война на короткое время вновь соединила их. Нужно было спешить жить, и Владимир сделал то, что не успел до войны — расписался со своей любимой. Затем он отправился догонять свою воинскую часть, а его молодая супруга в положенный срок родила дочь Людмилу и стала ждать весточки с фронта. Как миллионы других женщин по всей стране.
Командир роты пулемётчиков 188-й Нижнеднепровской Краснознамённой стрелковой дивизии,
старший лейтенант Брехунец Владимир Емельянович.
Когда родилась дочь, отец написал, что теперь часто поёт песню Марка Бернеса «Тёмная ночь», и просил Софью беречь ребёнка — время было тяжёлое, выживали не все, особенно младенцы. После чего вестей о нём не было долгих 15 лет.
Вначале Владимира объявили без вести пропавшим, позже поползли слухи, где его называли то изменником Родины, то судачили, что у него другая семья где-то на Дальнем Востоке… И только в 1959 году жена и дочь узнали, что он прошёл с боями Болгарию, в 1944 году был награждён орденом Красной Звезды, был смертельно ранен, освобождая Венгрию, и скончался в далёком Мадьяроваре. Это случилось 10 апреля 1945 года. Он не дожил до Дня Победы и встречи с семьёй всего лишь месяц.
Владимир Брехунец прошёл с боями Болгарию, в 1944 году был награждён орденом Красной Звезды.
После смерти солдата, исполнившего наряду со многими свой страшный долг, однополчане отослали военные фотографии семье. Почта нашла их через полтора десятилетия. Вглядываясь в лицо на старинной карточке этого красивого, полного жизни молодого мужчины, трудно поверить, что всего через несколько месяцев его жизнь навсегда оборвёт немецкая пуля. Воистину, как писал павший в боях под Смоленском в 1941-м Николай Майоров:
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли,
Где мы прошли с обугленными ртами.
И мужество, как знамя пронесли.
Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф
О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы.
Брехунец был смертельно ранен, освобождая Венгрию, и скончался в далёком Мадьяроваре.
Поиски могилы
В 1985 году Людмила Владимировна отправила запрос с просьбой помочь разыскать могилу отца и, получив необходимую информацию, поехала в Венгрию с мужем, старшей дочерью и зятем на посмертную встречу.
В то время там ещё стояла воинская часть советской армии — замполит лично проводил их на советское кладбище. До развала Советского Союза, на День Победы там проводили памятные церемонии с подъёмом флагов, исполнением гимнов двух стран и воинским салютом.
Теперь Людмила Владимировна пишет письма в венгерский Красный Крест с просьбами заботиться о захоронениях, несмотря на смену международной обстановки. И очень жалеет, что не переписала имена простых солдат на братских могилах, которые стираются под воздействием неумолимого времени. Ведь чьи-то родные до сих пор не знают о судьбе своих близких.
Теперь Людмила Владимировна пишет письма в венгерский Красный Крест с просьбами заботиться о захоронениях.
Саур-Могила. Неприступный бастион
Что-то есть символичное в том, что именно на Саур-Могиле — том самом месте, где шли ожесточённые бои в июле-августе 1943 года, 71 год спустя, в июле-августе 2014 года ополченцам вновь пришлось останавливать фашистов… Теперь уже современных.
Торжественные мероприятия на Саур-могиле.
Мемориал, воздвигнутый в 1967 году на поле битвы прошлой войны, стал местом, где развернулось одно из ключевых сражений войны нынешней. На кургане, где был ранен отец Виты Горячевой, геройски погиб теперь уже её муж — Александр. Судьба семьи, пройдя по спирали, замкнула тем самым свой виток.
Но сначала в Киеве произошёл Майдан. Пока украинская столица неистовствовала, требуя слияния с Евросоюзом, трудовой Донбасс продолжал работать, наблюдая за происходящим со стороны. И даже когда началась оборона Славянска, в Донецке никто всё ещё не верил, что война доберётся и сюда.
Справка
Александр, который до этого никогда не ходил на выборы, в тот день проснулся первым и разбудил семью, сказав только: «Мы идём». Семья была только «за».
Вита, которая до этого на протяжении 20 лет постоянно входила в состав избирательных комиссий, поразилась тому, как много пришло людей: кто-то вёз в коляске родственников, перенёсших инсульт, пожилые шли с палочками, кто-то шёл с детьми, в том числе, с грудными… Конечно, все надеялись, что вслед за этим Республика сможет присоединиться к России по крымскому сценарию. Увы, целый ряд факторов — исторических и геополитических — не позволил этому осуществиться.
«Кто, как не я, будет защищать моих детей?»
После референдума в Донецке, как до этого в Крыму, а затем в Славянске, начали формироваться отряды самообороны — ополчение. Александр Горячев не сразу сказал жене, что решил защищать родную землю с оружием в руках. Не хотел волновать.
Просто как-то раз подменил друга, дежурившего на блокпосту. Потом ещё. Пока, наконец, не признался, что уходит к казакам, а чуть позже вступил в батальон «Восток». «Кто, как не я, будет защищать моих детей?»
Не принимал украинский национализм, хотя и он, и жена, с которой они, так же как и бабушка с дедушкой Виты, любили друг друга со школьной скамьи, тоже окончили 106-ю школу Донецка. Украинскую. Тем непонятнее для Виты по сей день остаётся та агрессия, с которой вот уже шестой год с невероятной жестокостью терзает Донбасс Украина, убивая мирных людей: стариков, женщин, детей.
Для Александра семья и дети всегда были самым святым — он не чаял души в дочерях. Вита, всю жизнь работающая учителем математики во всё той же 106-й школе, собственным дочерям уроки предоставила делать с папой. Это касалось в основном сложных предметов: сочинения писали и учили историю девочки только с отцом.
Довоенные фотографии семьи.
Так, как это сделали многие его сослуживцы и другие донецкие мужчины. Жена понимала, что удерживать бесполезно, и верила, что всё будет хорошо: Александр всегда находил выход из любой ситуации. А ещё мало кто тогда осознавал случившееся. Как до самого последнего момента никто не верил, что Украина решит развязать против Донбасса полномасштабную войну. Люди словно очутились в параллельной реальности, всё как будто происходило не с ними: начинался обстрел, летели снаряды «Градов», свистели пули, а коллега-учительница спрашивала директора школы, можно ли уйти с работы, чтобы отвести в убежище сына.
Вита не знала даже позывного мужа. Если случалось вырваться домой, тот всегда приходил одетым в гражданскую одежду.
Однажды она робко поинтересовалась у мужа, платят ли ему за службу хоть какие-то деньги, и получила возмущённую отповедь: никто из ополченцев тогда подобными вопросами не задавался, все шли защищать семью и дом добровольно, по зову сердца.
Ополченцы всячески заботились о мирном населении, первыми прибегали на помощь, подсказывая как вести себя при обстреле. При необходимости валили наземь, прикрывая своим телом. И люди чувствовали в них своих защитников, старались подкормить, купить сигарет…
«Доселе дойдёшь, а дальше не перейдёшь...» (Иов. 38:8-11)
До Виты доходила информация о том, что на Саур-Могиле, где в скором времени оказался её муж, идут жестокие бои. Но звонить Александру она не могла — опасно. Оставалось ждать.
Примерно за день до его гибели она всё же осмелилась спросить: «А может, хватит?» В ответ получила указание: не отпускать младшую дочь Лену от себя, и держать открытой дверь в подвал.
Вместе с заверениями, что всё — нормально, и переживать не нужно. А заканчивать со службой рано — самое интересное только начинается. Рассказывая мне об этом, Вита то и дело смахивает слёзы с глаз. Её голос сбивается и дрожит.
Но даже в тот момент она продолжала надеяться, что он всего лишь ранен. Увы, Александр погиб.
С фотографией мужа.
Там, на переднем краю обороны «Востока» на Саур-Могиле, с которой открывался обзор на родную донецкую землю, ополченцы осознали, насколько тяжело пришлось их дедам на этом рубеже.
Как когда-то в 1943-м, в июле 2014-го на них со всех сторон шли фашистские танки, самолёты сбрасывали бомбы, обстреливали миномёты… Только уже не немецкие. Украинские. Бой шёл не на жизнь, а на смерть. Но никто не сказал, что нужно отступить.
Справка
Максим Могилевский (позывной «Толстый»).
Уже стоя на вневременном рубеже, уже уходя из этой жизни, кто-то из них, в коротких перерывах между перестрелками, успел нацарапать эпитафию самим себе на обломках стелы, оставшейся от развороченного украинскими снарядами монумента советским воинам: «Здесь погибли «Филин» и «Толстый», 08.07.2014 г. …»
«Здесь погибли «Филин» и «Толстый», 08.07.2014 г. …»
Справка
Мраморная плита в память о погибших.
Донецкая земля здесь как на ладони: если приглядеться, можно увидеть родной город Филина и Толстого, стоящий в девяноста километрах отсюда.
Александру и Максиму в некотором роде «повезло»: их останки ещё смогли вывезти с Саур-Могилы и похоронить в городе. Дальше погибших предавали земле уже на месте, наскоро присыпая землёй в перерывах между боёв, заботясь лишь о том, чтобы их тела не терзали собаки и птицы.
Осиротевшие
Поминки были организованы в примыкающей к Трудовским Марьинке днём 11 июля, а уже в 11 часов вечера на Марьинку полетели украинские «Грады».
За пять с лишним лет, прошедших с момента гибели мужа, ни у Виты, ни у её матери и дочерей не было даже мысли всё бросить и уехать. До 2016 г. они жили в родном доме на Трудовских, прятались в подвале. Уроки в школе старались закончить до часа дня, потом начинались обстрелы. Если обстрел начинался с утра, директор предупреждал учителей, а те обзванивали детей, и занятия отменяли. Позднее оставаться на линии фронте, пролегающей теперь между Марьинкой и Трудовскими, стало опасно — пришлось уехать. В настоящее время семья скитается по съёмному жилью.
Могилы павших защитников.
Смерть мужа для Виты и сейчас — незаживающая рана. Она до сих пор не может поверить в случившееся.
Старшая дочь, Людмила, пошла служить в МЧС, младшая, Елена, по стопам отца стала военнослужащей.
Помните, как у Владимира Высоцкого?
«И пять веков — как Божьи кары,
И местью сына за отца
Пылали горные пожары
И черногорские сердца.
И жёны их водой помянут,
И спрячут их детей в горах,
До той поры пока не станут
Держать оружие в руках».
Совсем недавно, в августе месяце, вся семья одними из первых в Донецкой Народной Республике получила паспорта граждан Российской Федерации. И несказанно этим горда. Виту приятно поразило, насколько благожелательно отнеслись к ним в тот момент российские служащие, было чувство, что они, наконец-то, дома.
Несмотря на то, что их дом на Трудовских пока, к сожалению, стоит пустой в ожидании конца войны. Но они очень надеются, что этот счастливый момент не за горами. Хочется сыграть свадьбы дочерей, дождаться внуков.
Пока же вдове остаются воспоминания, несколько фотографий, в которых вся жизнь — Александр не любил фотографироваться — и награды мужа. Отныне каждый год в День Победы 9 мая её место с портретом мужа в Бессмертном полку, где в колонне Великой Отечественной войны с портретом деда идёт мать.
История семьи дончанки Виты Горячевой неразрывно связана с Саур-Могилой — самой высокой точкой Донецкого кряжа. Высота имеет стратегическое военное значение, ведь в хорошую погоду отсюда даже видно Азовское море.
Саур-Могила стала судьбой нескольких поколений
На её вершине не обязательно делать позицию — достаточно корректировщика, и города Снежное, Торез, Харцызск, Шахтёрск, Зугрес будут для артиллерии, как на ладони.
Справка
Летом 1943 года этот курган, возвышающийся над степями Донбасса близ Донецка, превратился в один из важнейших символов борьбы советского народа с фашистскими захватчиками. Его имя было вырезано ножом на стене Рейхстага, рядом со Сталинградом и Варшавой. Согласно фельдмаршалу фон Манштейну, Гитлер верил, что тот, кто владеет Донбассом, победит во Второй Мировой.
Мы пьём чай на кухне Виты Викторовны, и я слушаю рассказ её мамы, Людмилы Владимировны. Женщине приходится периодически пересекать линию фронта и выезжать на украинскую сторону, поэтому я снимаю её в пол-оборота. По той же причине мне не удалось сфотографировать главную героиню вместе с дочерью.
Он не дожил до встречи с дочерью всего 30 дней...
Людмила Владимировна рассказывает о том, как в далёком 1943 году в боях за Саур-Могилу был ранен дед Виты — командир роты пулемётчиков 188-й Нижнеднепровской Краснознамённой стрелковой дивизии, старший лейтенант Брехунец Владимир Емельянович.
Ранение оказалось подарком свыше, так как на лечение Владимира направили в госпиталь в Макеевку, близ его родного Сталино — так тогда назывался Донецк, — где оставалась жить его девушка Софья. Они любили друг друга со школы. Оба учились в 106-й, украинской. Разлучив вначале, война на короткое время вновь соединила их. Нужно было спешить жить, и Владимир сделал то, что не успел до войны — расписался со своей любимой. Затем он отправился догонять свою воинскую часть, а его молодая супруга в положенный срок родила дочь Людмилу и стала ждать весточки с фронта. Как миллионы других женщин по всей стране.
Командир роты пулемётчиков 188-й Нижнеднепровской Краснознамённой стрелковой дивизии,
старший лейтенант Брехунец Владимир Емельянович.
Когда родилась дочь, отец написал, что теперь часто поёт песню Марка Бернеса «Тёмная ночь», и просил Софью беречь ребёнка — время было тяжёлое, выживали не все, особенно младенцы. После чего вестей о нём не было долгих 15 лет.
Вначале Владимира объявили без вести пропавшим, позже поползли слухи, где его называли то изменником Родины, то судачили, что у него другая семья где-то на Дальнем Востоке… И только в 1959 году жена и дочь узнали, что он прошёл с боями Болгарию, в 1944 году был награждён орденом Красной Звезды, был смертельно ранен, освобождая Венгрию, и скончался в далёком Мадьяроваре. Это случилось 10 апреля 1945 года. Он не дожил до Дня Победы и встречи с семьёй всего лишь месяц.
Владимир Брехунец прошёл с боями Болгарию, в 1944 году был награждён орденом Красной Звезды.
После смерти солдата, исполнившего наряду со многими свой страшный долг, однополчане отослали военные фотографии семье. Почта нашла их через полтора десятилетия. Вглядываясь в лицо на старинной карточке этого красивого, полного жизни молодого мужчины, трудно поверить, что всего через несколько месяцев его жизнь навсегда оборвёт немецкая пуля. Воистину, как писал павший в боях под Смоленском в 1941-м Николай Майоров:
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли,
Где мы прошли с обугленными ртами.
И мужество, как знамя пронесли.
Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф
О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы.
Брехунец был смертельно ранен, освобождая Венгрию, и скончался в далёком Мадьяроваре.
Поиски могилы
В 1985 году Людмила Владимировна отправила запрос с просьбой помочь разыскать могилу отца и, получив необходимую информацию, поехала в Венгрию с мужем, старшей дочерью и зятем на посмертную встречу.
В то время там ещё стояла воинская часть советской армии — замполит лично проводил их на советское кладбище. До развала Советского Союза, на День Победы там проводили памятные церемонии с подъёмом флагов, исполнением гимнов двух стран и воинским салютом.
Но в 1991 году Организация Варшавского договора прекратила существование, советские войска из Венгрии, как и других стран бывшего социалистического блока, вывели, и чтить память павших бойцов стало некому.
Теперь Людмила Владимировна пишет письма в венгерский Красный Крест с просьбами заботиться о захоронениях, несмотря на смену международной обстановки. И очень жалеет, что не переписала имена простых солдат на братских могилах, которые стираются под воздействием неумолимого времени. Ведь чьи-то родные до сих пор не знают о судьбе своих близких.
Теперь Людмила Владимировна пишет письма в венгерский Красный Крест с просьбами заботиться о захоронениях.
Саур-Могила. Неприступный бастион
Что-то есть символичное в том, что именно на Саур-Могиле — том самом месте, где шли ожесточённые бои в июле-августе 1943 года, 71 год спустя, в июле-августе 2014 года ополченцам вновь пришлось останавливать фашистов… Теперь уже современных.
Украинская армия и батальоны националистов стремились завладеть этой точкой, чтобы обеспечить себе и выход к побережью, и контролировать большой участок границы с Россией.
Торжественные мероприятия на Саур-могиле.
Мемориал, воздвигнутый в 1967 году на поле битвы прошлой войны, стал местом, где развернулось одно из ключевых сражений войны нынешней. На кургане, где был ранен отец Виты Горячевой, геройски погиб теперь уже её муж — Александр. Судьба семьи, пройдя по спирали, замкнула тем самым свой виток.
Но сначала в Киеве произошёл Майдан. Пока украинская столица неистовствовала, требуя слияния с Евросоюзом, трудовой Донбасс продолжал работать, наблюдая за происходящим со стороны. И даже когда началась оборона Славянска, в Донецке никто всё ещё не верил, что война доберётся и сюда.
Справка
11 мая 2014 года в Донецкой Народной Республике, которую провозгласили 7 апреля, прошёл референдум о её самоопределении.
Александр, который до этого никогда не ходил на выборы, в тот день проснулся первым и разбудил семью, сказав только: «Мы идём». Семья была только «за».
Вита, которая до этого на протяжении 20 лет постоянно входила в состав избирательных комиссий, поразилась тому, как много пришло людей: кто-то вёз в коляске родственников, перенёсших инсульт, пожилые шли с палочками, кто-то шёл с детьми, в том числе, с грудными… Конечно, все надеялись, что вслед за этим Республика сможет присоединиться к России по крымскому сценарию. Увы, целый ряд факторов — исторических и геополитических — не позволил этому осуществиться.
«Кто, как не я, будет защищать моих детей?»
После референдума в Донецке, как до этого в Крыму, а затем в Славянске, начали формироваться отряды самообороны — ополчение. Александр Горячев не сразу сказал жене, что решил защищать родную землю с оружием в руках. Не хотел волновать.
Просто как-то раз подменил друга, дежурившего на блокпосту. Потом ещё. Пока, наконец, не признался, что уходит к казакам, а чуть позже вступил в батальон «Восток». «Кто, как не я, будет защищать моих детей?»
В семье, которая готовилась отметить серебряную свадьбу, было две взрослых дочери. Мечтали о внуках. Супруга говорит, что муж был, что называется «идейным»: всегда стоял «за правду», считал себя русским, родившимся в СССР.
Не принимал украинский национализм, хотя и он, и жена, с которой они, так же как и бабушка с дедушкой Виты, любили друг друга со школьной скамьи, тоже окончили 106-ю школу Донецка. Украинскую. Тем непонятнее для Виты по сей день остаётся та агрессия, с которой вот уже шестой год с невероятной жестокостью терзает Донбасс Украина, убивая мирных людей: стариков, женщин, детей.
Для Александра семья и дети всегда были самым святым — он не чаял души в дочерях. Вита, всю жизнь работающая учителем математики во всё той же 106-й школе, собственным дочерям уроки предоставила делать с папой. Это касалось в основном сложных предметов: сочинения писали и учили историю девочки только с отцом.
Довоенные фотографии семьи.
Поэтому, когда в Донецк пришла война, Александр не раздумывая ушёл в ополчение защищать свою семью.
Так, как это сделали многие его сослуживцы и другие донецкие мужчины. Жена понимала, что удерживать бесполезно, и верила, что всё будет хорошо: Александр всегда находил выход из любой ситуации. А ещё мало кто тогда осознавал случившееся. Как до самого последнего момента никто не верил, что Украина решит развязать против Донбасса полномасштабную войну. Люди словно очутились в параллельной реальности, всё как будто происходило не с ними: начинался обстрел, летели снаряды «Градов», свистели пули, а коллега-учительница спрашивала директора школы, можно ли уйти с работы, чтобы отвести в убежище сына.
Вита не знала даже позывного мужа. Если случалось вырваться домой, тот всегда приходил одетым в гражданскую одежду.
Однажды она робко поинтересовалась у мужа, платят ли ему за службу хоть какие-то деньги, и получила возмущённую отповедь: никто из ополченцев тогда подобными вопросами не задавался, все шли защищать семью и дом добровольно, по зову сердца.
Ополченцы всячески заботились о мирном населении, первыми прибегали на помощь, подсказывая как вести себя при обстреле. При необходимости валили наземь, прикрывая своим телом. И люди чувствовали в них своих защитников, старались подкормить, купить сигарет…
«Доселе дойдёшь, а дальше не перейдёшь...» (Иов. 38:8-11)
До Виты доходила информация о том, что на Саур-Могиле, где в скором времени оказался её муж, идут жестокие бои. Но звонить Александру она не могла — опасно. Оставалось ждать.
Примерно за день до его гибели она всё же осмелилась спросить: «А может, хватит?» В ответ получила указание: не отпускать младшую дочь Лену от себя, и держать открытой дверь в подвал.
Вместе с заверениями, что всё — нормально, и переживать не нужно. А заканчивать со службой рано — самое интересное только начинается. Рассказывая мне об этом, Вита то и дело смахивает слёзы с глаз. Её голос сбивается и дрожит.
Вита была у парикмахера, когда 9 июля 2014 года ей позвонили с работы сказать, что её разыскивают какие-то люди и хотят поговорить. Она побежала домой с незаконченной стрижкой. Там её ждали однополчане мужа из батальона «Восток».
Но даже в тот момент она продолжала надеяться, что он всего лишь ранен. Увы, Александр погиб.
С фотографией мужа.
Там, на переднем краю обороны «Востока» на Саур-Могиле, с которой открывался обзор на родную донецкую землю, ополченцы осознали, насколько тяжело пришлось их дедам на этом рубеже.
Как когда-то в 1943-м, в июле 2014-го на них со всех сторон шли фашистские танки, самолёты сбрасывали бомбы, обстреливали миномёты… Только уже не немецкие. Украинские. Бой шёл не на жизнь, а на смерть. Но никто не сказал, что нужно отступить.
Справка
Александр Горячев, позывной «Филин», и его напарник Максим Могилевский (позывной «Толстый»), будучи окружёнными превосходящими силами противника, сражались до последнего патрона, приняв свой последний бой.
Максим Могилевский (позывной «Толстый»).
Уже стоя на вневременном рубеже, уже уходя из этой жизни, кто-то из них, в коротких перерывах между перестрелками, успел нацарапать эпитафию самим себе на обломках стелы, оставшейся от развороченного украинскими снарядами монумента советским воинам: «Здесь погибли «Филин» и «Толстый», 08.07.2014 г. …»
«Здесь погибли «Филин» и «Толстый», 08.07.2014 г. …»
Справка
Ополченцы батальона «Восток» Александр Горячев — «Филин» — и Максим Могилевский — «Толстый» — были убиты 8 июля 2014 года попавшим в их окоп 120-мм снарядом украинской самоходной артиллерийско-миномётной установки «Нона-С». Они стали первыми военными жертвами на Саур-Могиле спустя семьдесят один год. Мраморная плита в память о них расположена на склоне высоты 277,9.
Мраморная плита в память о погибших.
Донецкая земля здесь как на ладони: если приглядеться, можно увидеть родной город Филина и Толстого, стоящий в девяноста километрах отсюда.
Александру и Максиму в некотором роде «повезло»: их останки ещё смогли вывезти с Саур-Могилы и похоронить в городе. Дальше погибших предавали земле уже на месте, наскоро присыпая землёй в перерывах между боёв, заботясь лишь о том, чтобы их тела не терзали собаки и птицы.
Осиротевшие
Поминки были организованы в примыкающей к Трудовским Марьинке днём 11 июля, а уже в 11 часов вечера на Марьинку полетели украинские «Грады».
Вита на всю жизнь запомнила нескончаемый поток гудящих машин и людей, которые бежали полуодетые, спасаясь из этого ада. И снова было чувство абсолютной нереальности происходящего...
За пять с лишним лет, прошедших с момента гибели мужа, ни у Виты, ни у её матери и дочерей не было даже мысли всё бросить и уехать. До 2016 г. они жили в родном доме на Трудовских, прятались в подвале. Уроки в школе старались закончить до часа дня, потом начинались обстрелы. Если обстрел начинался с утра, директор предупреждал учителей, а те обзванивали детей, и занятия отменяли. Позднее оставаться на линии фронте, пролегающей теперь между Марьинкой и Трудовскими, стало опасно — пришлось уехать. В настоящее время семья скитается по съёмному жилью.
Могилы павших защитников.
Смерть мужа для Виты и сейчас — незаживающая рана. Она до сих пор не может поверить в случившееся.
Ей кажется, что супруг просто куда-то уехал и скоро обязательно вернётся. Дочери — рядом, но поделиться сокровенным хочется с ним, услышать его мнение, совет…
Старшая дочь, Людмила, пошла служить в МЧС, младшая, Елена, по стопам отца стала военнослужащей.
Помните, как у Владимира Высоцкого?
«И пять веков — как Божьи кары,
И местью сына за отца
Пылали горные пожары
И черногорские сердца.
И жёны их водой помянут,
И спрячут их детей в горах,
До той поры пока не станут
Держать оружие в руках».
Совсем недавно, в августе месяце, вся семья одними из первых в Донецкой Народной Республике получила паспорта граждан Российской Федерации. И несказанно этим горда. Виту приятно поразило, насколько благожелательно отнеслись к ним в тот момент российские служащие, было чувство, что они, наконец-то, дома.
Несмотря на то, что их дом на Трудовских пока, к сожалению, стоит пустой в ожидании конца войны. Но они очень надеются, что этот счастливый момент не за горами. Хочется сыграть свадьбы дочерей, дождаться внуков.
Пока же вдове остаются воспоминания, несколько фотографий, в которых вся жизнь — Александр не любил фотографироваться — и награды мужа. Отныне каждый год в День Победы 9 мая её место с портретом мужа в Бессмертном полку, где в колонне Великой Отечественной войны с портретом деда идёт мать.
