ЧеширКо
… и если есть те, кто приходит к тебе,
найдутся и те, кто придет за тобой...
Наутилус Помпилиус
«Скованные одной цепью»
— Привет, Пашка!
Пашка вздрогнул и выронил из рук сигарету. Она упала на пол, а уголек разлетелся на части десятком ярких искр. Он принялся судорожно топтать еще тлеющие кусочки табака подошвой домашних тапочек. Я с интересом наблюдал за этим своеобразным танцем и невольно улыбался. Меня всегда веселит его реакция на мое появление.
— Не спится? — спросил я.
Пашка закончил танец и снова прикурил сигарету. Я заметил, что его руки дрожали, и из-за этого он долго не мог зажечь спичку. Я взглянул на настенные часы.
— Уже четвертый час. Тебе скоро вставать на работу, а ты не спишь.
Пашка тяжело вздохнул и закрыл глаза. Затем покачал головой из стороны в сторону и провел рукой по лицу так, как будто хотел убрать с нее прилипшую паутину.
— Мне тоже не спится, — не дожидаясь ответа, сказал я, — впрочем, я уже и не помню, что это такое — сон. Раньше я любил поспать, а сейчас забыл как это делать.
Пашка подошел к холодильнику, открыл дверцу и взял с верхней полки упаковку с лекарством. Я в них не разбираюсь, не знаю что это. Может снотворное, может успокоительное, а может и просто витамины.
— Ты бы поменьше глотал свои таблетки, — заметил я. — Сам знаешь — они плохо действуют на печень. К тому же, ты понимаешь, что они не избавят тебя от твоих проблем.
Пашка замер на несколько секунд, затем положил таблетки обратно на полку и закрыл дверцу. Это хорошо, это значит, что он стал прислушиваться к моему мнению. Раньше он меня просто игнорировал.
— Так и будешь играть в молчанку? — мне уже стало надоедать его сегодняшнее поведение.
Пашка оперся кулаками на столешницу и снова прикрыл глаза.
— Доктор сказал мне, что тебя не существует, — произнес он шепотом, делая паузы между словами.
— И в этом он прав, — рассмеялся я. — Да ты и сам это прекрасно знаешь. Меня нет. Но разве это мешает нам иногда разговаривать о том, о сём?
Пашка снова провел ладонью по лицу, стирая со лба мелкие капельки пота.
— Как дела у жены? — как можно дружелюбнее спросил я, но почему-то этот вопрос вызвал у него какие-то странные эмоции.
— Не трожь ее! — зашипел он, вращая головой и размахивая руками во все стороны, будто пытаясь отогнать от себя надоедливую муху. — Она ни в чем не виновата!
— Эй, эй! Я просто спросил — как у нее дела? Успокойся, я и не собирался ее трогать.
— Обещай мне, что с ней ничего не случится!
— Пашка, друг мой, ты совсем забыл, что меня не существует. Я не могу с ней ничего сделать. Да я и не собирался.
После этих слов Пашка сел на стул, безвольно опустив руки на колени, и часто-часто задышал. Я подождал, пока его дыхание станет нормальным и продолжил беседу.
— Смотрел вчера футбол?
Пашка кивнул и тут же мотнул головой.
— Так да или нет?
Он снова кивнул.
— Пенальти был вообще не по делу, — сказал я, — чистейшая симуляция! За это нужно давать желтую, а не назначать пенальти… Ты же видел, как он нырнул в штрафной? Его даже никто не трогал.
Пашка поставил локти на колени и опустил лицо на ладони.
— Да не расстраивайся ты так, — попытался приободрить его я. — У нас еще есть шансы на выход из группы. Уверен, что в ответном матче мы их порвем.
Пашка молчал. Я решил сменить тему разговора.
— Через неделю обещали снег, не спеши переобуваться в летнюю резину, хорошо? Да и вообще, будь аккуратнее за рулём. На дорогах в последнее время столько идиотов… Весна, сезонное обострение. Кстати, что там в итоге произошло?
— Где?
— У тебя какие-то проблемы были с машиной. Вроде бы не заводилась.
— Генератор, — еле слышно произнес Пашка.
— И что? Отремонтировали или новый купил?
— Новый купил.
— Молодец. Теперь заводится?
Плечи Пашки вдруг затряслись. Сквозь ладони, прижатые к лицу, послышался тихий всхлип. Молодой здоровый мужик сидел на стуле и растирал по своим щекам слезы и сопли. Это было довольно неприятное зрелище, но я уже привык, я видел это не впервые.
— Пашка, ну ты чего? Перестань. Чего ты опять нюни распустил? Ты из-за футбола расстроился?
— Зачем ты… Зачем ты издеваешься надо мной? — сквозь всхлипы прошептал он.
— Да брось ты, Паш. Мы же просто разговариваем, что такого? Я же тебе говорил — меня кроме тебя больше никто не слышит.
Пашка убил меня два года назад в обычной уличной драке. Была ночь, мы шли навстречу друг другу и, как водится, не поделили тротуар. Оба были выпившие, поэтому драка началась почти сразу… За все эти годы мы часто разговаривали с ним на эту тему, и он так и не смог ответить — зачем он достал нож и ткнул меня им в грудь. Говорит, что был пьяный и не понимал, что делает. Я ему верю. Наверное, так бывает.
Мое тело так и не нашли. Не нашли и Пашку. Только мы с ним знаем — где оно. Два года я прошу его рассказать моим родственникам обо мне, а он боится. Говорит, что его посадят, а у него жена и сын. Переживает, что им без него будет тяжело. Вот такой он заботливый, этот Пашка...
— Паш, я пойду, а ты подумай, ладно? Кто знает, похоронят меня по-человечески, мать успокоится, может и перестану я тебе надоедать. Ну, а если нет, то после следующего матча обязательно загляну. Посидим, поговорим. Да и перестань ты ныть. Я тебе точно говорю — мы их порвем!
