Вы когда-нибудь задумывались, откуда в русском языке взялись такие слова как «лох», «бухать», «коцать» или «клево»? Человек проницательный быстро опознает в источнике язык уголовников — феню. Но ведь сама феня родилась вовсе не среди преступников. Изначальным ее вариантом пользовались странствующие торговцы офени, окутанные столькими слоями тайн, что им могли бы позавидовать некоторые закрытые общества.
Сложно представить, что какие-то бродячие торговцы, причем коробейники, продающие исключительно мелочь, могли представлять из себя что-то серьезное. Выходцы из бедных крестьян сбывали свой товар, переходя их деревни в деревню. Тайный язык-то им зачем? Но если лишь перечислить версии происхождения офеней, подобные вопросы отпадут сами по себе. Зато назреет другой — кем же они были на самом деле?
Офеня / Н.А. Кошелев, 1865
Одна из самых распространенных версий приписывает офеням греческие корни. Веке примерно в XV, за добрые полторы сотни лет до первых упоминаний культуры офеней, на Русь переселилось немалое количество греков, для упрощения называющих себя «афинянами», что впоследствии трансформировалось в «офеней». Греческая теория подкрепляется рядом факторов: например, множество слов фени было прямиком заимствовано из «афинского языка».
Знаменитый русский лингвист XIX века Измаил Срезневский плотно изучал тайный говор офеней и пришел к однозначному выводу — греческие корни налицо. Только вот не имели офени контактов с Афинами, разве что кроме самого раннего происхождения, и ничто в них, кроме языка, не указывало на родство с греческой культурой.
Возможно, офени пошли из еврейских торговцев? Эту версию стоит отнести к разряду теорий заговора, и, по сути, она недоказуема. Кроме очевидных «зацепок» в духе «евреи-торговцы» и «у евреев тайный язык», офени были привержены иудейской культуре в той же мере, что и греческой, то есть не были вообще.
Наконец, если закопаться совсем уж глубоко, можно провести связь офеней с изжитым на Руси движением скоморохов — не просто бродячих актеров и массовиков-затейников, но носителей тайных языческих ритуалов, приверженцев культа Трояна. Звучит диковато, но доля правды в этой теории есть — скоморохи действительно были людом в высшей степени неоднозначным. То публику развлекут, то купца ограбят, а то и впрямь ритуал какой-то колдовской-языческий проведут.
Артисты, бандиты, язычники и темная сторона души русского народа — всем этим являлись скоморохи, пока в середине XVII века не добился архиепископ Никон их окончательного запрета. Возможно, не все скоморохи подались в офени, но повлияли на культуру коробейников наверняка. В конце концов, ради того, чтобы продать товар, можно устроить и небольшое представление.
Чтобы лучше понять культуру офеней, стоит повнимательней взглянуть на предлагаемый ими товар — свечи, шелк, сыр и колбаса, иглы, бижутерия, бумага, лубочные картинки, иконы, календари, книги. Погодите, но офени в большинстве своем происходили из крестьянских семей, да и основную клиентуру составляли люди отнюдь небогатые. Ладно свечи и лубки, но книги-то им зачем?
Тонкость в том, что подавляющее большинство офеней обучались грамотности, чтобы лучше толкать книжный товар. Они выступали как рассказчики, собирая вокруг себя в деревнях толпу народа и зачитывая тот или иной красочный сюжет из продаваемой книги, а то и разыгрывая сценку. Заодно и остальному товару реклама была. К грамотным офеням обращались, чтобы те помогли прочитать ту или иную бумагу или составить документ, у них же узнавали последние новости.
Сеть торговцев-коробейников, широчайше раскинувшаяся по России XVIII-XIX веков, успешно заменяла простому люду телевидение с интернетом, а уж какой доход выручала – страшно сказать. Нет, офени не обирали наивных селян до нитки – так недолго и без клиентуры остаться, но обжуливание по мелочи за грех не считалось.
Помните в поэме «Кому на Руси жить хорошо?» строчки про крестьян, несущих с базара «Блюхера и милорда глупого» вместо Белинского и Гоголя? Некрасов прекрасно знал, кто втюхивал народу дурацкие лубки и бессмысленные книжки с яркими картинками вместо высокой литературы — офени, кто же еще.
Отношение к офеням было разное, но в основном отстраненное. Конечно, радостно, когда в село является торговец с полезной мелочью и свежими новостями, а то и разворачивается ярмарка в округе, но руку при этом лучше держать на кошельке. А уж тайный язык и вовсе не добавлял доверия — вроде и по-русски чешут, да не понятно ни бельмеса. Но хотя феня отдаляла коробейников от их непосредственных клиентов, пользы она приносила значительно больше.
В первую очередь, жаргон пригождался в напряженные моменты, когда было важно уточнить цену на товар у коллеги, чтобы покупатель не заподозрил подвоха. Другой вариант — подать сигнал к бегству при неудачно прошедшей сделке или недружелюбном отношении местных. Кстати, хорошо знакомое нам слово «лох» изначально на фене не несло отрицательного значения — это был просто «мужик», не относящийся к культуре коробейников. С другой стороны, офени априори считали себя умнее и ловчее обычных деревенских, которых можно было и обмануть, так что переход термина в воровской жаргон — явление неудивительное.
Феня считалась незаменимой при тонкостях коробейной торговли, но использовалась не только там. Офени привычно говорили на ней и в быту, вплетая в тайный язык особенности своего ремесла вне торговых походов. «Кчон не мастырит, тот не бряет», — что значит? Правильно, кто не работает, тот не ест.
Изначально об офенях было известно ничтожно мало, но в XVIII веке произошел всплеск их распространения. Во Владимирской губернии проживало много народу, кормившегося крестьянским трудом, но несколько неурожайных лет подряд вынудили искать другие источники заработка. В коробейники подались столько людей, что еще долгое время «родиной» офеней считалась именно Владимирская губерния и город Суздаль, хотя на тот момент культура и язык бродячих торговцев существовали добрые двести лет.
Обучившись и закупившись в Суздале, офени отправлялись в путешествия по всей России, доходя на севере до Архангельска и Белого моря, на востоке — до Урала, на юге — до Астрахани, на западе — до восточной Польши. Дошло до того, что их стали величать «суздала», то есть «суздальские», а феня попала в «Сравнительный словарь всех языков и наречий», составленный по велению Екатерины II, как «суздальское наречие».
Хотя на тот момент невозможно было сказать, помнят ли сами офени о греческих или скоморошьих корнях. Когда Владимир Иванович Даль предположил, что слово «офеня» идет от жаргонного «офест» — «крест», и значит «крещенные», особых возражений ему не поступало.
Так и торговали коробейники по дорогам необъятной России четыре столетия, где честно, а где и не очень, но распространяя русскую культуру по всем уголкам. Считается, что конец мелкой торговле положил запрет советской власти в 20-х годах XX века, но на деле офени угасли задолго до этого.
Настоящий удар по офеням нанесла индустриализация — фабричное производство и железные дороги, отказ от ярмарок в пользу постоянных магазинов и лавок. Офени исчезли, оставив после себя массу загадок и вопросов без ответов, как и положено любому уважающему себя тайному обществу. Даже если оно и состояло из бедных крестьян, торгующих безделушками за копейки.
