Есть привычки вредные, а есть опасные. Как это ни парадоксально, но к последним стоит отнести перфекционизм — стремление во всём и всегда добиваться наилучшего результата.
Быть совершенством очень трудно. И создать нечто совершенное – чрезвычайно непросто. Иногда на это надо потратить всю свою жизнь, как художник Александр Иванов: двадцать лет он писал картину «Явление Христа народу». Ему надо было просто написать полотно на религиозную тему как итог заграничной поездки — тогда художников отправляли в теплые страны за казённый счёт. Иванов начал писать картину и не смог остановиться.
Это великая картина, бесспорно. И очень большая. А жизнь человека не очень длинная, и здоровье его не бесконечно. Художник порвал отношения почти со всеми знакомыми, ведь они могли помешать писать картину или украсть сюжет! Он почти потерял зрение. Его духовные и физические силы кончались, и он вынужден был прибегнуть к самому доступному психостимулятору — он начал злоупотреблять спиртным.
Шестьсот набросков сделал он для этой картины, постоянно переделывая то одно, то другое. Но в итоге у него не хватило сил написать отражение старого человека в воде. Полупомешанный, больной, почти ослепший Иванов выставил свою великую картину.
Александр Андреевич Иванов
Фурора не произошло, хотя все отмечали огромный труд художника, его высокую мысль, громадные размеры полотна. Царь купил произведение искусства за 15 000 рублей, но воспользоваться деньгами Иванов не успел, так как умер почти тотчас после выставки. У него просто не осталось сил жить и радоваться жизни. Надо было раньше забрать у него картину, ведь она так и осталась слегка незаконченной.
«Болезнь перфекционизма» начинает формироваться в детстве. Сейчас психологи и психиатры всё чаще говорят о том, что перфекционизм — это проявление болезни. И он подлежит медикаментозному лечению, если стал мешать жить, а перфекционизм непременно будет мешать жить. Ведь жить-то будет и некогда, так как нужно постоянно улучшать себя, свою жизнь, продукты своей деятельности и также улучшать окружающих людей и мир. Вокруг столько несовершенства!
«Программа перфекционизма» — следствие влияния родителей, которые проявляют свою любовь к ребенку, только если он того заслуживает, если он что-то сделал отлично. Не «удовлетворительно», не «хорошо», а именно «отлично». Тогда можно сменить неодобрение на проявление любви и похвалить.
В Америке во времена Великой депрессии на работу принимали так: претендент должен был показать отличные результаты, работать как бешеный, потому что у него за спиной стояли конкуренты, а работа была жизнью и спасением. И человек показывал огромное усердие, прилагал огромные усилия, он был весь в поту, когда ему милостиво сообщали, что он принят на работу в шахту, скажем. Но теперь то, что он сделал, — его ежедневная норма. Теперь он должен так трудиться каждый день, иначе его выгонят.
Перфекционизм – такая же «потогонная система», только в роли надсмотрщика выступает сам человек. Родители, которые приложили усилия, чтобы научить ребенка стремиться к совершенству, теперь могут быть спокойны – он сам себя принудит к усилиям и постоянной работе над собой. Он с упорством Сизифа будет катить свой камень в гору, не замечая ни прекрасных пейзажей, ни чудной погоды, ни свежего ветерка, ни того, что его силы тают, тело ослабло, а разум мутится.
«Несовершенный результат работы не имеет права на существование»! — вот посыл перфекционизма. Это утверждение разрушительно и страшно по сути, ведь человек есть то, что он из себя создал. Перфекционизм – это не безобидное качество, он развивается и поглощает личность человека. И от того, на кого направлено внимание перфекциониста, зависит то, к чему он может привести. Если на себя, то будет постоянное самоцензурирование и самоистязание. Всё, до чего можно дотянуться, так сказать, будет постоянно улучшаться, пока окончательно не сломается.
Если на других, то начнутся завышенные требования к окружающим. Невротические претензии. Надо улучшить других людей, а если они упрямо не хотят улучшаться, надо принудить их к этому. И сурово наказать тех, кто не хочет быть совершенством. Перфекционизм может быть адресован и миру в целом: где идеальная справедливость, правильное мироустройство? Почему что-то идет неправильно, если должно идти правильно? Надо улучшить мир, но это очень трудно. Не лучше ли «до основанья все разрушить» и начать заново?
Однажды Достоевскому указали на ошибку в тексте: она написал про «круглый стол овальной формы». Ошибся. Он же быстро писал, стараясь заработать больше денег, – он был игрок. И великий писатель сказал: «Оставьте так». Он понимал, что крошечное несовершенство – это жизнь текста. И Мандельштам вместо имени «Антуан» писал в стихах «Франсуа», хотя это слово хуже рифмовалось. Но тоже сказал в ответ на замечание: «Оставьте так», потому что поэзия и перфекционизм несовместимы.
А вот перфекционист от такого рода замечания или, не дай Бог, критики может умереть или впасть в тяжелую депрессию: после стрессогенного события в сфере достижений у перфекциониста через четыре месяца разовьется депрессия со всеми вытекающими последствиями. И в голову не придет, что критиковали не лично его! «Несовершенный результат работы не имеет права на существование!» — это приговор самому себе.
Перфекционизм в психологическом смысле – опасная и разрушительная вещь. Но есть, по счастью, и высший перфекционизм – философский. Философия гуманна, и философ доктор Лейбниц перфекционизмом считал вот что: в каждом человеке заложены таланты и способности, и каждая душа имеет добрые умыслы. И задача человека – постепенно развивать в себе все хорошее, гуманное и светлое.
Самый большой перфекционист – это Господь. Он создал этот мир, лучший из возможных миров, и дал нам возможность духовно развиваться, совершенствоваться. И всё ведет к улучшению в итоге, и все развивается к лучшему, даже плохое в итоге оборачивается хорошим и служит нашему развитию. Так считают философы-«перфекционисты».
Надо вернуться к этом прекрасному смыслу слова, и тогда все встанет на свои места. Очень неразумно тратить нашу, пусть и несовершенную, жизнь на самоистязание. Лучше написать что-то полезное и мудрое, как Лейбниц.
