Средневековая военная культура Японии умудрилась совершенно очаровать цивилизованный мир в конце XX — начале XXI века. Мальчишки мечтали сражаться на катанах и с жаром брались за изучение восточных единоборств, играли в ниндзей и воображали себя самураями — благородными воителями, практически рыцарями древней Японии. Но, как настоящее рыцарство вовсе не состояло из безусловно достойных мужей, так и самураи во многом выходили за рамки популярного образа.
«Когда на выбор есть два пути, выбирай тот, что ведет к смерти. Бусидо — путь воина — означает смерть». Эти пугающие слова взяты из кодекса самурая, зародившегося с этических ценностей воинов XII века и окончательно сформированного в XVI веке. «Буси» — это основное слово для обозначения самурая в Японии, что и означает «воин». «Самурай» происходит от неопределенной формы старинного глагола «служить», «сабурау». Соответственно, самурай — тот, кто служит, ежедневно смиряя себя с мыслями о смерти, и не только с радостью умирая за господина, но и лишая себя жизни при удобном случае.
«Удобным», конечно, можно считать лишь случай достаточно выдающийся — позорный провал при исполнении задания, поражение в битве. Тем не менее, известный нынче всему свету ритуал сэппуку, он же харакири, проводился среди «людей служилых» с пугающей частотой.
Воспитанным на христианских ценностях европейцам самоубийство через вспарывание живота долгое время казалось невероятной дикостью, но для древнего, да и относительно современного японца, иного выхода попросту не было. Жить в бесчестии могли себе позволить лишь люди самого низшего сорта, трусы и подлецы, недостойные зваться «буси».
Кажется, будто фатализм, возведенный в абсолют, должен был отрицательно сказываться за воинских качествах самураев, но на деле все обстояло наоборот. Воин, шагающий в битву без малейшего страха смерти, оставался предельно спокоен даже в самой отчаянной ситуации и мог выжить там, где гибли те, кто тряслись за свою жизнь. Другой разговор, что требовалось не только выжить, но и победить, ведь харакири никто не отменял.
Восприятие самураев в качестве рыцарей Японии напрашивается само собой — вооруженная до зубов военная элита на службе у верховного правителя, зачастую владеющая крупными земельными наделами. Разница почти нулевая, верно? А вот и нет. Даже если оставить в стороне ярчайшие отличия, связанные с философией и восприятием жизни, главное, что не совпадает — особенности вассальной службы и посвящение в должность.
Действительно, самураи возникли как выходцы из влиятельных родов еще в середине VII века и многие последующие столетия оставались если не аристократами, то, по крайней мере, состоятельными людьми. «Золотым веком» самурайства считается период с начала правления первого сегуна — Минамото-но Еритомо до войны Онин, то есть с 1192 по 1477 годы. Уже тогда сегун мог назначать самураем любого отличившегося в бою крестьянина, хотя такое случалось исключительно редко.
С 1478 года в Японии настало смутное время, страну сотрясали беспрерывные гражданские войны, в которых каждый из губернаторов провинций формировал собственный отряд самураев, по понятным причинам, не из феодалов. В середине XVI века Ода Нобунага попытался положить конец междоусобице, и ему это почти удалось, пока его не предали, вынудив совершить харакири.
Первый из генералов Нобунаги, Тоетоми Хидэеси, завершил объединение Японии, а затем посвятил под конец похода в самураи всех набранных в пехоту простолюдинов. Хидэеси и сам родился в крестьянской семье, прорвавшись из грязи в сегуны, но тем самым окончательно развеяв образ самурая как аристократа. Единственное, что требовалось от «буси» — беспрекословная верность господину, соблюдение кодекса бусидо и боевые навыки. И уж что-что, а сражаться самураи умели на славу.
То, что самураи всю жизнь думали о смерти, все же не значило, что они шли в бой без защиты. Их знаменитые пластинчатые доспехи вполне надежно оберегали от вражеских мечей и стрел, а также позволяли владельцу свободно двигаться. Броня зачастую передавалась по наследству, как и оружие, и не требовала особой подгонки под фигуру наследника.
Кроме того, благодаря на удивление продуманной теплоизоляции, в самурайских «латах» зимой было тепло, а летом — не жарко. Щитами самураи не пользовались из принципа, но причины этого до сих пор не ясны. То ли все же из-за нацеленного на смерть кодекса, то ли из-за нехватки в Японии железной руды, то ли для большей мобильности. Зато мечей носили сразу два, по крайней мере, в «золотой век» и далее. У них даже название было как у единого оружия — «дайсе-но косимоно» (большой и малый мечи).
Большим мечом выступала катана, она же дайто, малым — вакидзаси, он же сето. Первая «половинка» оружия предназначалась для боя, вторая — для отрезания голов убитых и совершения харакири. Можно подумать, что при строгих правилах бусидо длина мечей должна быть прописана до миллиметра, но ничего подобного там не говорилось. Самураи таскали катаны длиной от 60 до 80 см, подстраивая размер исключительно под собственные вкусы.
Другим важнейшим оружием являлся длинный лук оюми, практически не поменявший форму с древних времен до заката эпохи самураев. Как и в любых японских луках, место для наложения стрелы у него было расположено не по центру, а немного ниже. Самураи, сражающиеся верхом, не могли обойтись без копья яри, которое, впрочем, использовалось и обычной пехотой. Мастерство владения любым оружием самурай был обязан довести до совершенства, не забывая про связанные с ним традиции.
Семья для воинов была понятием святым, а в самых вовлеченных в традиции кланах даже девочки воспитывались по самурайским обычаям. Им не дано было сражаться на поле битвы плечом к плечу с мужами, но защитить дом от захватчиков и даже возглавить оборону замка – вполне.
Распад самурайского сословия начался с XVIII века, окончательно завершившись после расформирования вооруженных сил Японии в 1947 году. Рыцарей «буси» пережили с большим запасом, хотя ни о каком классическом вооружении в эпоху огнестрельного оружия речи уже не шло. Самураи постепенно растворились в истории, во многом превратившись в красивый миф, под поверхностью которого еще можно разглядеть незасохшую кровь.
