Туркенстанский Ермак и Балканский Рыцарь

4 (16) августа 1898 года, в родовом имении Тубышки Могилевской губернии скончался генерал-лейтенант Русской императорской армии Михаил Григорьевич Черняев

Марш, марш,
с генерала наш!
В бой да летим,
враг да победим!

Из болгарского национального гимна «Шуми Марица»

Этого человека в своем «Дневнике писателя» прославлял Федор Достоевский, а православные славянские народы Балкан слагали гимны в его честь. Он героически защищал Севастополь в годы Крымской войны 1853-1856 годов, а спустя десятилетие преподнес Русскому Императору прежде неприступный Ташкент. Но в итоге боевой генерал и консервативный издатель, политический идеалист и вдохновенный романтик Михаил Черняев остался в тени своего тезки и современника — легендарного «Белого генерала» Скобелева. И потому, будучи небезызвестным среди людей, интересующихся военной историей, из широкой народной памяти Михаил Черняев практически исчез. Хотя на белорусской Могилевщине в прошлом году ему был возведен памятник, весьма напоминающий тот, что был установлен в начале XX века в Ташкенте, однако уже вскоре, после революционных потрясений 1917 года, снесен.

«Ташкентский лев»

Взятие Ташкента войсками Михаила Черняева в июне 1865 года было практически бескровным: при штурме и в уличных боях русские потеряли 25 человек убитыми. Хотя полугодом ранее первая попытка штурма оказалась безуспешной: узбекское Кокандское ханство было отнюдь не самым слабым противником. И только полководческий талант 36-летнего подполковника Черняева, помноженный на умелое обхождение с местным населением (будущий генерал прекрасно знал традиции мусульманских тюркских народов), приведшее на сторону русских войск многих кокандцев, позволило принести в корону Российской империи этот туркестанский алмаз.

Сам Михаил Григорьевич вскоре получил генеральский чин, а еще до того был назначен военным губернатором Туркестанской области. Местное население прозвало его «Ташкентским львом», а среди русских газетчиков молодой генерал получил почетное прозвище «Ермак XIX века».

Впрочем, сам Михаил Черняев не почивал на лаврах: его одноэтажная глинобитная ташкентская «избушка» не выделялась среди построек местной знати. Профессор Светлана Брежнева, детально изучившая документы того периода, в статье ««Ташкентский лев» генерал М. Г. Черняев» отмечает крайне уважительное отношение покорителя Туркестана к мусульманским обычаям и законам:

«Войска Черняева не обижали мирных жителей и не посягали на их имущество. Черняев отменил на завоеванных территориях рабство, аннулировал большинство налогов, чиновники из числа местных жителей начали получать жалованье из казны (до этого они жили за счет подношений просителей). Неудивительно, что уже в скором времени Черняев с горсткой солдат за сотни верст от ближайших русских гарнизонов мог быть совершенно спокоен за положение своей власти в Ташкенте. Всего с двумя казаками он ездил по улицам Ташкента, посещал баню вместе с местными жителями, делал покупки на базаре, обедал в чайхане.»

Будучи неплохим военным администратором, в политических вопросах молодой генерал не был искушен. Ему было непонятно, почему министр Дмитрий Милютин может проводить военную реформу по либеральному французскому образцу, при этом явно симпатизируя республиканской Франции. Почему его непосредственный начальник генерал-адъютант Крыжановский решил не присоединять Ташкент к Российской империи, но объявить независимым (несмотря на то, что сами ташкентцы не без влияния Черняева написали адрес с просьбой присоединения их к Империи). Наконец, почему искренних консерваторов и пламенных патриотов при дворе ценят намного меньше, чем либерально настроенных карьеристов.

В итоге после ряда конфликтов и придворных интриг 38-летнего генерала Черняева отозвали из Туркестана и отстранили от всех значимых дел, сослав в Царство Польское. И хотя в итоге Ташкент был все-таки включен в Российскую империю, сам Михаил Григорьевич оказался в опале. Притом, что местное население Туркестана искренне полюбило своего «ярым-падишаха» («полуцаря») и после его отставки даже присылало ему трогательные письма в духе: «Жители Чимкента и Ташкента молят Господа Бога, чтобы Его Величество Государь Император соблаговолил прислать Вас к нам снова».

Идеолог «Русского Мира» и освободитель славян

В отставке генерал Михаил Черняев долго не находил применения своей кипучей энергии. В нем зрело недовольство реформаторским курсом, который он критиковал «справа», с консервативно-славянофильских позиций. Одно время он надеялся возглавить редакцию газеты «Русский Инвалид», весьма влиятельного в то время официального органа военного министерства, но в итоге это место поочередно получили сторонники милютинских реформ: генералы Меньков и Лаврентьев. Сам же Михаил Черняев в 1873 году вместе с другим опальным генералом Ростиславом Фадеевым приобрел консервативную газету «Русский Мир».

Именно это издание на несколько лет стало одним из главных рупоров противников либеральных реформ, а вместе с тем — идеологической площадкой консервативного панславизма, идеи объединения всех славянских (в первую очередь, православных) народов под властью Русского Царя. В 1870-е годы эта идея была особенно популярна в патриотических кругах: сочувствие к балканским «братушкам», сербам и болгарам, находящимся в многовековом османском рабстве, привлекало на Балканы множество русских добровольцев. В Москве и Санкт-Петербурге, Киеве и Одессе активно действовал Славянский комитет, оказывавший братским народам Балкан не только идейную и гуманитарную поддержку, но и неофициальную военную помощь. Комитет возглавлял знаменитый историк-консерватор Михаил Погодин, после смерти которого, в 1875 году, его преемником стал знаменитый славянофил Иван Аксаков.

По сути, настроения тех лет очень напоминают воодушевление «Русской Весны» 2014 года. Те же патриотические манифестации. Те же пламенные воззвания «ввести войска», обращенные к Главе Государства Российского — Государю-императору Александру II. И та же многотысячная масса русских добровольцев, несмотря на официальные запреты, рвущаяся поддержать антитурецкое восстание славянских «братушек».

В числе этих патриотических нелегалов, обойдя все чинившиеся для него чиновничьи преграды, оказался издатель и идеолог «Русского Мира» генерал Черняев. Сербский князь Милан Обренович, начавший восстание, а затем и полномасштабную освободительную войну против Османской империи, назначил Михаила Черняева главнокомандующим Сербской армии (а генерал в свою очередь провозгласил князя Королем Сербии).

Несмотря на несоизмеримое соотношение сил, приведшее войска генерала Черняева к ряду поражений, его имя стало символом славянского освободительного движения. Именно тогда о нем были написаны сербские и болгарские стихи и песни, а Федор Достоевский в своем публично издававшемся «Дневнике писателя» воодушевленно прославил Михаила Григорьевича и его дело:

Его имя стало народным. И немудрено: Россия понимает, что он начал и повел дело, совпадающее с самыми лучшими и сердечными ее желаниями, и поступком своим заявил ее желания Европе. Что бы ни вышло потом, он может уже гордиться своим делом, а Россия не забудет его и будет любить его.

Не достигнув чаемой цели — освобождения православных славян, — генерал Черняев сделал главное: поднял на это дело не только тысячи русских добровольцев, но и всю Российскую империю.

Уже в 1877 году Россия объявила войну Османской империи, в которой год спустя одержала грандиозную победу. Победу, значительная часть плодов которой была украдена «нашими западными партнерами», не позволившими реализовать многолетнюю мечту миллионов православных христиан — установить крест над цареградской Святой Софией.

Дореволюционный биограф генерала Черняева Александр Шеллер-Михайлов написал об этом: «Он видел в этом (отказе от Константинополя — ред.) уклонение от исторического, еще со времен Олега, стремления нашего к Константинополю, к проливам, к благодатному югу. Константинополь по своему географическому положению занимает место, единственное во всем земном шаре. В 1877 году мы упустили из рук своих это сокровище, обладание которым возродило и осчастливило бы всю Россию, вызвало бы все ее зиждительные силы на плодотворную работу, подняло бы наш богатый юг, Кавказ, Крым, Среднюю Азию. Окрепнув, мы должны стремиться к югу, должны исполнить свою историческую задачу водрузить крест на Св. Софии».

Sic transit gloria mundi

К сожалению, как это часто бывает в реальной политике, политическим романтикам не удается добиться земной славы и уж тем более власти. Реализовав многие идеи генерала Черняева, власти не стремились даровать ему высокие должности. После русско-турецкой войны 1877-1878 годов он пытался продолжить издательско-публицистическую деятельность, но прежнего рвения и горения уже не было. В воинской славе он, как уже было сказано, ушел в тень «белого генерала» Скобелева, а в качестве идеолога русского консерватизма оказался откровенно слабее признанных классиков.

В итоге в 1882 году император Александр III предоставил Михаилу Черняеву шанс: он был назначен генерал-губернатором столь дорогого ему Туркестана. Но это была уже не столько военная, сколько чиновничья должность, на которой «Ташкентский лев» не преуспел и два года спустя был отстранен от занимаемого места, будучи переведен в столицу членом Военного совета. На этой должности генерал Черняев продолжал остро полемизировать с либерально настроенными реформаторами, но прежнего задора уже не было.

Последние годы Михаил Черняев провел с семьей в своем родовом имении Тубышки в Могилевской губернии, где и скончался в августе 1898 года. И, несмотря на то, что в сегодняшней Белоруссии отношение к периоду ее пребывания в составе Российской империи, мягко говоря, неоднозначное, память генерала Черняева здесь чтут. Так, в 2017 году на Могилевщине были открыт памятник Михаилу Григорьевичу, а еще раньше на его могиле установлена надгробная плита с изображением генерала.

Основные труды по увековечиванию русского генерала на белорусской земле взяли на себя Круглянский райисполком и государственная организация «Круглянская ПМК-266» при поддержке представителей Сербии, для которой Михаил Черняев остается легендарным освободителем.

По словам директора Круглянского районного историко-краеведческого музея Виии Гапаевой, рассказавшей Телеканалу «Царьград» об этих событиях, в их небольшом собрании также имеется отдельная экспозиция, посвященная генералу Черняеву, — мемориальная комната. А уже в ноябре 2018 года, к 190-летию со дня рождения Михаила Григорьевича, на Могилевщине пройдут памятные мероприятия в его честь.

Хочется надеяться, что и в России память этого русского героя будет возрождена в должной мере.