Ровно 50 лет назад океанограф Курилов бежал из СССР, прыгнув с круизного лайнера
Вистории СССР было не очень много ярких и дерзких побегов за пределы железного занавеса. Особенно мало было тех, кто убегал из объятий родины вплавь. Один из таких отчаянных эмигрантов — ученый-океанограф Станислав Курилов. Полвека назад, 13 декабря 1974 года, он спрыгнул с борта круизного лайнера «Советский Союз» и три дня плыл до берегов Филиппин.
Станислав Курилов родился в 1936 году в Орджоникидзе (ныне — Владикавказ), но детство провел в Семипалатинске на востоке Казахстана. Именно там будущий ученый самостоятельно научился плавать и на спор переплыл Иртыш. В подростковом возрасте Курилов отправился в Ленинград, чтобы стать юнгой на Балтфлоте. «Но увы, я родился не в то время и не в той стране. Я не мог отправиться в плавание сразу по трем причинам: у меня не было визы, не было ленинградской прописки и я был несовершеннолетним. Там я впервые увидел море. Это был Финский залив. Я вошел в одежде в воду по пояс и дал себе клятву, что вернусь», — вспоминал Курилов.
Далее были годы учебы в автодорожном техникуме, служба в армии, снова учеба — в Ленинградском педагогическом институте на психолога и Ленинградском гидрометеорологическом институте на океанолога. Курилов работал инженером-гидрологом на Байкале, мониторя данные метеостанций, затем его перебросили в Геленджик в подводную исследовательскую лабораторию «Черномор», где океанографов обучали выживать в море.
«Они жили как полулюди-полурыбы, как акванавты. Большую часть времени проводили под водой и даже ночевали на скале, чтобы утром снова броситься в воду. Слава провел под водой более двух тысяч часов — это его зафиксированный стаж аквалангиста», — вспоминала жена ученого Елена Генделева-Курилова.
Однажды знаменитый исследователь морских глубин Жак-Ив Кусто решил пригласить коллег из СССР совершить совместную экспедицию. «У нас был договор с Жаком Кусто о совместных исследованиях в подводном доме в Тунисе, — вспоминал Курилов. — Мы должны были послать наш буксир “Нерей” с командой инженеров-водолазов в Монако летом 1970 года. А потом все пошло прахом. Нам не дали виз, и весь проект сорвался. Пошла прахом еще одна экспедиция с Кусто — на атоллы Тихого океана — под названием “Южный Крест”. Это название предложил я. Целый год я готовил водолазную часть экспедиции. Я специально заочно окончил мореходное училище и получил диплом штурмана дальнего плавания. Нам снова не дали виз, а к Кусто послали других людей, не водолазов, но с визами».
Выехать за пределы СССР ему не давали, якобы потому что у ученого были родственники за границей. Родная сестра Курилова была замужем за гражданином Индии, с которым ей удалось выехать сначала на родину супруга, а затем осесть в Канаде. «Когда мне уже в который раз отказали в визе для работы на океанографических судах дальнего плавания, мое терпение закончилось. Обычно мне отказывали без указания причин. На этот раз в моем личном деле была приписка-приговор: “Товарищу Курилову — посещение капиталистических государств считаем нецелесообразным”. Меня как будто ужалили. Все во мне взвилось на дыбы. Это уже конечно безнадежно! Пожизненное заключение без малейшей надежды на свободу! Вот тогда-то у меня пропал всякий страх. Очень странно, но на какое-то время я стал свободным. Никакие патриотические обязательства меня больше не связывали. Я почувствовал себя пленником в этой стране, а ведь только святой может любить свою тюрьму», — вспоминал ученый, добавляя, что тогда решил «куда угодно, но только бежать прочь».
В ноябре 1974 года Курилов, работавший тогда в филиале Института океанологии Академии наук СССР, взял билеты на круизный лайнер «Советский Союз». Он возил советских туристов к экватору из Владивостока — города, где будущий беглец также успел поработать инструктором по глубоководному погружению в Институте биологии моря. Тур назывался «Из зимы в лето». Для поездки не требовалось никаких виз, потому что судно не заходило в иностранные порты.
Курилов изучил детали маршрута, и когда судно подплыло максимально близко к берегам Филиппин, ночью 13 декабря 1974 года бросился в Тихий океан с 12-метрового борта «Советского Союза». «[Перед прыжком] я вернулся в каюту сделать последние приготовления, — писал Курилов в своей книге “Один в океане”. — Надел короткую майку, узкие шорты, чтобы не мешала ни одна складка, несколько пар носков, необходимых на острых рифах, на шею повязал платок, на случай, если придется перевязать рану. Мысль о спасательном жилете я отбросил сразу — он бы сильно замедлял плавание, да я и не решился бы пронести его на корму».
Изначально он рассчитывал проплыть до филиппинского острова Сиаргао 18 км, но из-за проблем с навигацией преодолел в пять раз большее расстояние за три дня. Ему помогло умение держаться на воде, а также, как отмечал сам Курилов, занятия йогой. Ученому-беглецу также крупно повезло не стать съеденным акулами и не потерять рассудок и силы.
«Я, пошатываясь, вышел на коралловый песок у подножья высоких пальм. За мной тянулся ручей светящейся воды, а тело мое сверкало, словно бальное платье, усыпанное блестками. Только теперь я почувствовал себя в полной безопасности. Океан остался позади, а с ним и все мое прошлое», — описывал он первые минуты на суше.
Филиппинские власти провели расследование о том, как советский человек оказался на их территории. История побега обрела международную огласку, но на родине ученого о ней знали лишь те, кто слушал западные радиоголоса. Зато в СССР Станислава Курилова заочно приговорили к 10 годам за «измену родине».
Вскоре беглец оказался в Канаде, получил там гражданство и сначала трудился разнорабочим в пиццерии, а затем устроился по своей профессии морского исследователя. Он, в частности, занимался поисками полезных ископаемых в окрестностях Гавайских островов, изучением нефтяных месторождений в Арктике и исследованием экваториальных вод.
В 1986 году Курилов женился на гражданке Израиля и обосновался там, продолжая работать по основной профессии. Водная стихия, пощадившая ученого во время отчаянного побега, все равно забрала его: Курилов погиб во время водолазных работ 29 января 1998-го. Писатель-диссидент Василий Аксенов в предисловии к его книге «Один в океане» назвал советского исследователя-беглеца «человеком не премиального, но уникального племени»: «Всю жизнь такие люди проводят в поисках опасностей, ну а опасности сами жадно выискивают этот народ. <… > Так и погиб он в этом образе, насколько мне известно, во время спасательной операции на озере Кинерет, по водам коего ходил Иисус».
Станислав Курилов родился в 1936 году в Орджоникидзе (ныне — Владикавказ), но детство провел в Семипалатинске на востоке Казахстана. Именно там будущий ученый самостоятельно научился плавать и на спор переплыл Иртыш. В подростковом возрасте Курилов отправился в Ленинград, чтобы стать юнгой на Балтфлоте. «Но увы, я родился не в то время и не в той стране. Я не мог отправиться в плавание сразу по трем причинам: у меня не было визы, не было ленинградской прописки и я был несовершеннолетним. Там я впервые увидел море. Это был Финский залив. Я вошел в одежде в воду по пояс и дал себе клятву, что вернусь», — вспоминал Курилов.
Далее были годы учебы в автодорожном техникуме, служба в армии, снова учеба — в Ленинградском педагогическом институте на психолога и Ленинградском гидрометеорологическом институте на океанолога. Курилов работал инженером-гидрологом на Байкале, мониторя данные метеостанций, затем его перебросили в Геленджик в подводную исследовательскую лабораторию «Черномор», где океанографов обучали выживать в море.
«Они жили как полулюди-полурыбы, как акванавты. Большую часть времени проводили под водой и даже ночевали на скале, чтобы утром снова броситься в воду. Слава провел под водой более двух тысяч часов — это его зафиксированный стаж аквалангиста», — вспоминала жена ученого Елена Генделева-Курилова.
Однажды знаменитый исследователь морских глубин Жак-Ив Кусто решил пригласить коллег из СССР совершить совместную экспедицию. «У нас был договор с Жаком Кусто о совместных исследованиях в подводном доме в Тунисе, — вспоминал Курилов. — Мы должны были послать наш буксир “Нерей” с командой инженеров-водолазов в Монако летом 1970 года. А потом все пошло прахом. Нам не дали виз, и весь проект сорвался. Пошла прахом еще одна экспедиция с Кусто — на атоллы Тихого океана — под названием “Южный Крест”. Это название предложил я. Целый год я готовил водолазную часть экспедиции. Я специально заочно окончил мореходное училище и получил диплом штурмана дальнего плавания. Нам снова не дали виз, а к Кусто послали других людей, не водолазов, но с визами».
Выехать за пределы СССР ему не давали, якобы потому что у ученого были родственники за границей. Родная сестра Курилова была замужем за гражданином Индии, с которым ей удалось выехать сначала на родину супруга, а затем осесть в Канаде. «Когда мне уже в который раз отказали в визе для работы на океанографических судах дальнего плавания, мое терпение закончилось. Обычно мне отказывали без указания причин. На этот раз в моем личном деле была приписка-приговор: “Товарищу Курилову — посещение капиталистических государств считаем нецелесообразным”. Меня как будто ужалили. Все во мне взвилось на дыбы. Это уже конечно безнадежно! Пожизненное заключение без малейшей надежды на свободу! Вот тогда-то у меня пропал всякий страх. Очень странно, но на какое-то время я стал свободным. Никакие патриотические обязательства меня больше не связывали. Я почувствовал себя пленником в этой стране, а ведь только святой может любить свою тюрьму», — вспоминал ученый, добавляя, что тогда решил «куда угодно, но только бежать прочь».
В ноябре 1974 года Курилов, работавший тогда в филиале Института океанологии Академии наук СССР, взял билеты на круизный лайнер «Советский Союз». Он возил советских туристов к экватору из Владивостока — города, где будущий беглец также успел поработать инструктором по глубоководному погружению в Институте биологии моря. Тур назывался «Из зимы в лето». Для поездки не требовалось никаких виз, потому что судно не заходило в иностранные порты.
Курилов изучил детали маршрута, и когда судно подплыло максимально близко к берегам Филиппин, ночью 13 декабря 1974 года бросился в Тихий океан с 12-метрового борта «Советского Союза». «[Перед прыжком] я вернулся в каюту сделать последние приготовления, — писал Курилов в своей книге “Один в океане”. — Надел короткую майку, узкие шорты, чтобы не мешала ни одна складка, несколько пар носков, необходимых на острых рифах, на шею повязал платок, на случай, если придется перевязать рану. Мысль о спасательном жилете я отбросил сразу — он бы сильно замедлял плавание, да я и не решился бы пронести его на корму».
Изначально он рассчитывал проплыть до филиппинского острова Сиаргао 18 км, но из-за проблем с навигацией преодолел в пять раз большее расстояние за три дня. Ему помогло умение держаться на воде, а также, как отмечал сам Курилов, занятия йогой. Ученому-беглецу также крупно повезло не стать съеденным акулами и не потерять рассудок и силы.
«Я, пошатываясь, вышел на коралловый песок у подножья высоких пальм. За мной тянулся ручей светящейся воды, а тело мое сверкало, словно бальное платье, усыпанное блестками. Только теперь я почувствовал себя в полной безопасности. Океан остался позади, а с ним и все мое прошлое», — описывал он первые минуты на суше.
Филиппинские власти провели расследование о том, как советский человек оказался на их территории. История побега обрела международную огласку, но на родине ученого о ней знали лишь те, кто слушал западные радиоголоса. Зато в СССР Станислава Курилова заочно приговорили к 10 годам за «измену родине».
Вскоре беглец оказался в Канаде, получил там гражданство и сначала трудился разнорабочим в пиццерии, а затем устроился по своей профессии морского исследователя. Он, в частности, занимался поисками полезных ископаемых в окрестностях Гавайских островов, изучением нефтяных месторождений в Арктике и исследованием экваториальных вод.
В 1986 году Курилов женился на гражданке Израиля и обосновался там, продолжая работать по основной профессии. Водная стихия, пощадившая ученого во время отчаянного побега, все равно забрала его: Курилов погиб во время водолазных работ 29 января 1998-го. Писатель-диссидент Василий Аксенов в предисловии к его книге «Один в океане» назвал советского исследователя-беглеца «человеком не премиального, но уникального племени»: «Всю жизнь такие люди проводят в поисках опасностей, ну а опасности сами жадно выискивают этот народ. <… > Так и погиб он в этом образе, насколько мне известно, во время спасательной операции на озере Кинерет, по водам коего ходил Иисус».
