Как разбогатели и на чём погорели первые теневые олигархи СССР
В советском обществе существование людей, благосостояние которых было на несколько порядков выше остальных, не предполагалось, ведь все при социализме должны жить приблизительно одинаково. Однако находились такие граждане, которые умудрялись, что называется «взломать систему».
Причём самые первые появились ещё в середине прошлого века, и было их сразу двое. Вот только теневой бизнес при СССР просуществовать долго не мог — погорели и эти дельцы.
Какой бы жесткой не была система, всё равно найдётся кто-то, кому удастся её обмануть.
Двух особо предприимчивых товарищей звали Зигфрид Газенфранц и Исаак Зингер, а трудились они на, казалось бы, вполне рядовом производстве — текстильной фабрике. Вот только жажда наживы и коммерческая жилка, которые при СССР не считались чем-то сверхнужным в скиллах человека, не дали им жить и работать как все. Им хотелось больше, и они смогли приспособить предприятие, на котором сами вкалывали, в источник теневого дохода.
Зигфрид Газенфранц и Исаак Зингер, которых называют первыми теневыми олигархами советской эпохи.
Первым шагом было введение третьей смены на фабрике: казалось, бы в условиях командно-плановой экономики, когда нужно из кожи вон вылезть, но норму выполнить, такая мера не должна казаться чем-то из ряда вон. Да только доход от этой, совершенно неофициальной третьей смены двое дельцов на благо государства не отдавали, а сбывали мимо. Позднее Газенфранц и Зингер пошли ещё дальше, расширив масштаб — они открыли «левый» цех по производству одежды в помещениях, которые по бумагам считались неиспользуемыми.
Кто бы мог подумать, что на производстве трикотажа в СССР можно так разбогатеть.
Само собой, что советские граждане, любящие хорошо выглядеть даже в эпоху зарождающегося дефицита, быстро пополнили карманы не только обоих «бизнесменов», но и их ближайших подельников. А те, в свою очередь, стремительно стали обзаводиться имуществом и привилегиями, которые им были бы не по карману, если бы они работали честно. Например, семья Газенфранца быстро появился новый дом, да ещё и с личным персоналом, а его супруга получала в подарок от мужа немало ювелирных изделий, чаще всего — с бриллиантами.
Спекуляция на советской одежде хоть и была незаконнной, но была очень прибыльной.
Сам же товарищ Зигфрид вообще отстроил себе личный флигель с рабочим кабинетом, где занялся созданием некоего труда под названием «Кодекс строителя коммунизма». От коммунизма, там, кроме слова в заглавии ничего и не было: по информации редакции novate.ru, на страницах своего графоманского опуса он акцентировал внимание на силе и власти, которые дают деньги и утверждал, что бороться за личное благополучие вне зависимости от законности методов — нормально и даже хорошо.
Богатый дом и много других привилегий миллионеров стали повседневностью теневых олигархов.
Вершиной его выпячивания собственных незадекларированных доходов стала покупка из автопарка дипломатического представительства автомобиля «Роллс-Ройс». А так как дело происходило в хрущёвскую эпоху, да ещё и в Киргизской ССР, то есть, по сути, на территориальной периферии Союза, появление такой машины, даже б/у, там не заметить было невозможно. К слову, подельник Газенфранца, Зингер, не отставал от соучастника по грабежу страны — также обзавёлся иномаркой.
Дельцы обнаглели настолько, что купили машины, которые у них никак не могли быть.
Изменился и образ жизни первых теневых миллионеров: дорогая одежда, ужины в роскошных ресторанах и масса других способов показать своё богатство — в ход шло буквально всё. Такой же политики придерживались и их ближайшие подельники. Интересно, что хранили свои деньги подпольные олигархи в наличности, в сейфах, на дачах и даже закапывали в землю. Оно и понятно, ведь тут они обмануть советскую систему не могли — на оффшоры в те годы дельцы с текстильной фабрики средства не выводили.
По мнению Зигфрида, если очень хочется денег, то можно и против закона пойти.
Земляки двух дельцов уже прекрасно знали о том, что предприятие работает не совсем по закону — результат многие видели своими глазами. Самое занятное, что известно о нетрудовых доходах, судя по всему, было и кому-то «наверху», но долгое время это никого особо не волновало — ведь фабрика выполняет и даже перевыполняет план. В какой-то момент Газенфранц и Зингер совсем уверились в своей безнаказанности, считая, что никому в Москве не интересен теневой бизнес на окраине страны.
Подпольные миллионеры были уверены, что ни до них, но и их денег никто не доберётся.
Но они ошиблись, и сгубила их именно выставление своего богатства напоказ. Ведь это местным властям можно было заплатить, чтобы они видели только хорошие официальные показатели работы фабрики. Но однажды всегда деятельный Хрущёв взялся бороться со спекуляцией, и 1962 год стал для Зигфрида Газенфранца и Исаака Зингера последним на свободе, как и для их подельников — тогда по так называемому «трикотажному» делу арестовали около полторы сотни человек. Первый секретарь, узнав масштабы награбленного у государства, решил разобраться с ворами радикально — высшей мерой.
Хрущёв положил конец подпольной трикотажной сети.
Причём с точки зрения закона это было сделать нельзя: по данным редакции novate.ru, ещё в сталинский период экономические преступления вычеркнули из числа правонарушений, за которые грозил расстрел. Но Хрущёв был зол настолько, что решил устроить показательный жестокий процесс — высшую меру вернули, а приговор выносил Верховный суд СССР как бы задним числом, так как арест подозреваемых провели до изменения закона. Но так как апелляцию подать было уже некуда, то и приговор привели в исполнения — всего по «трикотажному» делу расстреляли 21 человека.
Причём самые первые появились ещё в середине прошлого века, и было их сразу двое. Вот только теневой бизнес при СССР просуществовать долго не мог — погорели и эти дельцы.
Какой бы жесткой не была система, всё равно найдётся кто-то, кому удастся её обмануть.
Двух особо предприимчивых товарищей звали Зигфрид Газенфранц и Исаак Зингер, а трудились они на, казалось бы, вполне рядовом производстве — текстильной фабрике. Вот только жажда наживы и коммерческая жилка, которые при СССР не считались чем-то сверхнужным в скиллах человека, не дали им жить и работать как все. Им хотелось больше, и они смогли приспособить предприятие, на котором сами вкалывали, в источник теневого дохода.
Зигфрид Газенфранц и Исаак Зингер, которых называют первыми теневыми олигархами советской эпохи.
Первым шагом было введение третьей смены на фабрике: казалось, бы в условиях командно-плановой экономики, когда нужно из кожи вон вылезть, но норму выполнить, такая мера не должна казаться чем-то из ряда вон. Да только доход от этой, совершенно неофициальной третьей смены двое дельцов на благо государства не отдавали, а сбывали мимо. Позднее Газенфранц и Зингер пошли ещё дальше, расширив масштаб — они открыли «левый» цех по производству одежды в помещениях, которые по бумагам считались неиспользуемыми.
Кто бы мог подумать, что на производстве трикотажа в СССР можно так разбогатеть.
Само собой, что советские граждане, любящие хорошо выглядеть даже в эпоху зарождающегося дефицита, быстро пополнили карманы не только обоих «бизнесменов», но и их ближайших подельников. А те, в свою очередь, стремительно стали обзаводиться имуществом и привилегиями, которые им были бы не по карману, если бы они работали честно. Например, семья Газенфранца быстро появился новый дом, да ещё и с личным персоналом, а его супруга получала в подарок от мужа немало ювелирных изделий, чаще всего — с бриллиантами.
Спекуляция на советской одежде хоть и была незаконнной, но была очень прибыльной.
Сам же товарищ Зигфрид вообще отстроил себе личный флигель с рабочим кабинетом, где занялся созданием некоего труда под названием «Кодекс строителя коммунизма». От коммунизма, там, кроме слова в заглавии ничего и не было: по информации редакции novate.ru, на страницах своего графоманского опуса он акцентировал внимание на силе и власти, которые дают деньги и утверждал, что бороться за личное благополучие вне зависимости от законности методов — нормально и даже хорошо.
Богатый дом и много других привилегий миллионеров стали повседневностью теневых олигархов.
Вершиной его выпячивания собственных незадекларированных доходов стала покупка из автопарка дипломатического представительства автомобиля «Роллс-Ройс». А так как дело происходило в хрущёвскую эпоху, да ещё и в Киргизской ССР, то есть, по сути, на территориальной периферии Союза, появление такой машины, даже б/у, там не заметить было невозможно. К слову, подельник Газенфранца, Зингер, не отставал от соучастника по грабежу страны — также обзавёлся иномаркой.
Дельцы обнаглели настолько, что купили машины, которые у них никак не могли быть.
Изменился и образ жизни первых теневых миллионеров: дорогая одежда, ужины в роскошных ресторанах и масса других способов показать своё богатство — в ход шло буквально всё. Такой же политики придерживались и их ближайшие подельники. Интересно, что хранили свои деньги подпольные олигархи в наличности, в сейфах, на дачах и даже закапывали в землю. Оно и понятно, ведь тут они обмануть советскую систему не могли — на оффшоры в те годы дельцы с текстильной фабрики средства не выводили.
По мнению Зигфрида, если очень хочется денег, то можно и против закона пойти.
Земляки двух дельцов уже прекрасно знали о том, что предприятие работает не совсем по закону — результат многие видели своими глазами. Самое занятное, что известно о нетрудовых доходах, судя по всему, было и кому-то «наверху», но долгое время это никого особо не волновало — ведь фабрика выполняет и даже перевыполняет план. В какой-то момент Газенфранц и Зингер совсем уверились в своей безнаказанности, считая, что никому в Москве не интересен теневой бизнес на окраине страны.
Подпольные миллионеры были уверены, что ни до них, но и их денег никто не доберётся.
Но они ошиблись, и сгубила их именно выставление своего богатства напоказ. Ведь это местным властям можно было заплатить, чтобы они видели только хорошие официальные показатели работы фабрики. Но однажды всегда деятельный Хрущёв взялся бороться со спекуляцией, и 1962 год стал для Зигфрида Газенфранца и Исаака Зингера последним на свободе, как и для их подельников — тогда по так называемому «трикотажному» делу арестовали около полторы сотни человек. Первый секретарь, узнав масштабы награбленного у государства, решил разобраться с ворами радикально — высшей мерой.
Хрущёв положил конец подпольной трикотажной сети.
Причём с точки зрения закона это было сделать нельзя: по данным редакции novate.ru, ещё в сталинский период экономические преступления вычеркнули из числа правонарушений, за которые грозил расстрел. Но Хрущёв был зол настолько, что решил устроить показательный жестокий процесс — высшую меру вернули, а приговор выносил Верховный суд СССР как бы задним числом, так как арест подозреваемых провели до изменения закона. Но так как апелляцию подать было уже некуда, то и приговор привели в исполнения — всего по «трикотажному» делу расстреляли 21 человека.
