В 1921 году Советская Россия, ещё не признанная большинством стран мира, подписала договор о дружбе с Афганистаном. Немалая заслуга в налаживании дипломатических связей между странами принадлежала известной писательнице и члену партии большевиков, Ларисе Рейснер. Своим полем деятельности «самая красивая революционерка» выбрала гарем афганского эмира Амануллы-хана.
Дорога в Кабул
В начале двадцатых годов Лариса Рейснер пользовалась популярностью как литератор и публицист. В годы Гражданской войны она печатала репортажи о боях Волжской военной флотилии, в которых лично принимала участие, а в 1919 году некоторое время даже занимала должность комиссара Главного морского штаба в Москве. Не меньше чем военными подвигами, Рейснер прославилась перипетиями личной жизни, в частности, романом с поэтом Николаем Гумилёвым.
В 1921 году Лариса Рейснер, которой тогда было 26 лет, отправилась вместе с первым советским посольством в Кабул. Формально она числилась всего лишь женой полпреда РСФСР в Афганистане, Фёдора Раскольникова, бывшего командира Волжской флотилии. Однако реальная роль писательницы оказалась более значительной.
«В Афганистане она, по факту, явилась главным действующим лицом той «миссии в Кабуле», — утверждает историк Алексей Коробейников.
Гаремная дипломатия
Воспользовавшись допуском на женскую половину дворца Амануллы-хана, Лариса Рейснер завязала знакомство с матерью эмира, Сераджуль, и его женой. Знатным афганкам понравилась привлекательная внешность Рейснер и её, как она признавалась, «несоветские манеры». Вероятно, найти путь к сердцам этих женщин жене посла помогли советы её брата Игоря Рейснера, крупного востоковеда, также находившегося при миссии. Ларисе Рейснер пришлось приспособиться к местным нравам и обычаям, например, участвовать в праздниках.
«Танцевали хороводом – я тоже к ним присоединилась – и, танцуя рядом с эмиршей, живо выучила простые, ритмичные фигуры. Ну, они были в восторге», — рассказывала революционерка в одном из писем.
Лариса Рейснер удостоилась нескольких личных приёмов у матери и супруги эмира, во время которых стремилась продвигать советские интересы.
«На моем ломаном фарси постаралась напакостить англичанкам, имеющим прибыть в Кабул месяца через три. Матери должна была изобразить в лицах всю английскую миссию, после чего старуха меня чуть не расцеловала, назвала шайтани (дъяволёнком), напоила из напёрстка чудным чаем и обещала не принимать этих английских «ханум бессиар хараб» (очень злых дам)», — писала Рейснер.
Объектом советских интриг были не только англичане. Благодаря «личному влиянию в гареме» Рейснер, по её словам, удалось «ликвидировать и уравновесить неофициального французского посла». В другой раз писательница предупредила эмиршу о возможном покушении на её мужа, а когда стало известно, что покушение действительно готовилось, это вызвало во дворце бурную реакцию. Через женщин Рейснер влияла и на членов правительства Афганистана, в частности, она «завязала нежные отношения» с женой министра иностранных дел. Наконец, Ларисе Рейснер удалось увлечь собой и самого Амануллу-хана, которого она считала человеком «огромного природного ума, воли и политического инстинкта». Жена советского посла постоянно играла с королём в теннис.
После Кабула
Благодаря усилиям Ларисы Рейснер, советским дипломатам удалось убедить эмира следовать букве советско-афганского соглашения, несмотря на противодействие других держав. Сама Рейснер вернулась в СССР весной 1923 года из-за разлада в отношениях с мужем. Её наполненная наблюдениями книга об азиатской поездке подтвердила значение Рейснер как писательницы.
«Повествование в «Афганистане» <...> разбивается на множество мелких эпизодов, перед нами – необычайно яркий, по-восточному цветистый калейдоскоп», — так отзывается об этом произведении филолог Ольга Егорова.
В дальнейшем Лариса Рейснер также не сидела на месте, предприняв путешествия по Германии и Украине. Однако жизнь писательницы оказалась короткой. В 1926 году женщина, которую называли «валькирией революции», неожиданно скончалась от брюшного тифа.
