В 1897 году (согласно книге Анатолия Петрикина «Имена в названиях улиц») в Полтавской губернии в семье обрусевших немцев Юзефа и Юзефы Соммер появился на свет мальчик, которого отец назвал Флорианом. Впрочем, гордое имя, которое некогда носил древнеримский император, не прижилось на русской земле. В быту Флориана стали называть Андреем. Позже имя перекочевало и в официальные документы.
По военной линии
Мечтой отца было, чтобы сын стал генералом. Неудивительно, что Андрей Иосифович Соммер был записан в Полтавский кадетский корпус, а по его окончании поступил в Киевское военное училище. Правда, успел окончить там только ускоренный курс и в 1914 году в чине прапорщика был отправлен на фронт. Всего за год с небольшим Соммер проявил чудеса храбрости и трижды удостаивался наград.
Но в октябре 1915 года был тяжело ранен и угодил в немецкий плен. Первоначально там он был на хорошем счету — все-таки исторической родиной Андрей Иосифовича была Германия. Но все уговоры перейти на немецкую сторону Соммер отверг и при первой же попытке попытался бежать. Неудачно. Вторая попытка также стала безрезультатной. После чего молодого прапорщика отправили в лагерь на территории Германии, где он и встретил капитуляцию «фатерлянда».
Из кавалеристов в танкисты
В 1918 году Соммер вернулся в Украину и, оказавшись в водовороте бурных политических изменений, выбрал большевиков. В рядах Красной Армии за годы Гражданской войны Андрею пришлось воевать и с деникинцами, и с махновцами, и с басмачами, и с кавказскими бандитами.
В военном деле Соммер был одним из лучших, а потому даже добровольный выход из партии (из-за неприятия политики НЭПа) не стал для него преградой к продвижению по карьерной лестнице. Командиром кавалерийского батальона он поступил в Военную академию имени М. В. Фрунзе, а окончив ее отправился в Приморье начальником штаба бронетанковых войск.
Из тюрьмы на фронт
Но, как и многим военачальникам, сделавшим карьеру в конце 30-х гг., Соммеру не удалось избежать чисток: арест, обвинение в шпионаже и расстрельный приговор, позже замененный 15 годами тюрьмы. Правда отсидел из них бывший начштаба всего 2 — после отстранения Ежова его дело было пересмотрено, а сам военный реабилитирован и восстановлен на службе.
Правда, вплоть до 1943 года подполковник Соммер оставался в тылу и занимался в основном преподавательской деятельностью. Ставить этнического немца штабным офицером в действующую армию опасались. И совершенно напрасно, как показали дальнейшие события.
Восточно-Прусская операция
Соммер успел повоевать в составе Воронежского, всех трех Украинских и 3-го Белорусского фронтов, форсировал Днепр, Прут и Дунай, освобождал Киев. Но звездным часом Андрея Иосифовича, получившего к тому времени звание полковника, стало участие в Восточно-Прусской операции. В январе 1945 года Третий Рейх уже по сути агонизировал, но все еще оставался грозной силой. Понимая, что загнанный в угол и отчаявшийся враг в разы опаснее, полковник пошел на хитрость. Вот как пишет о случившемся Андрей Сидорчик в статье «Танки Соммера».
Мост у поселка Талпаки открывал дорогу на Кенигсберг, а потому был важным пунктом немецкой обороны. Элитная гитлеровская дивизия готовилась дать здесь отчаянный бой, а позже, отступая, уничтожить мост. Когда на подходе в ночь с 19 на 20 января загрохотали танки, немцы подготовились к обороне. Но из темноты вдруг вынырнула штабная легковушка. Сидевший рядом с водителем офицер на немецком представился: «Танковая группа полковника Соммера. Направляемся в Гросс-Скайсгиррен».
Охрана расслабилась — свои. Осознание ошибки произошло слишком поздно — подошедшие танки оказались советскими Т-34, а на броне сидели красноармейцы. Полковник Соммер предусмотрительно не упомянул, что является командиром Красной Армии, не соврав ни в чем. Мост был захвачен целым и без боя, а танковая группа проследовала в Гросс-Скайсгиррен, перерезав железнодорожную магистраль Тильзит — Кенигсберг и изолировав тильзитскую и истенбургскую группировки Вермахта.
В апреле 1945 года Соммеру было присвоено звание генерала. Сам же он, выйдя в отставку в 1947 году, приехал в Калининград, где и жил до самой смерти. Вспоминая о войне, он часто говорил: «Я воевал не с соотечественниками, я воевал с фашистами».
