Почему Россия прочнее СССР
Новость, которую невозможно было бы представить в советские времена. Из-за убытков в России закрываются три сахарных завода общей мощностью в 150 тысяч тонн. Причина убытков — за три года цены на сахар рухнули с приемлемых 36 рублей до неинтересных производителям 20 рублей за килограмм. Причина снижения цен — подъём сельского хозяйства в России и вызванное им перепроизводство сахара.
В СССР такого просто не могло случиться, причём не только потому, что СССР импортировал зерно, а рекордные урожаи с надоями были тогда преимущественно бумажными. Этого не могло случиться, так как советские чиновники не осмелились бы закрыть заводы, производящие нужную стране продукцию. Заводы при советской власти строились, а не закрывались.
С точки зрения воспитанного на научном коммунизме политика ничего неправильного в убыточных заводах не было. Завод — это рабочие места, это нужные стране товары, это висящая на балансе предприятия социальная инфраструктура в виде детских садов и взрослых санаториев. А прибыль с убытками — всего лишь буржуазные материи, которые, как думали советские вожди, к социалистической экономике малоприменимы.
В реальности каждый следующий убыточный завод становился проблемной точкой, распространяющей сразу несколько болезней.
1. Убытки каждого завода кто-то должен был в итоге оплачивать. Каждый убыточный завод немного тормозил советскую экономику, слегка понижал уровень жизни советских граждан. Когда убыточных заводов стало слишком много, экономика СССР крякнула.
2. Убыточный завод не оставлял на рынке места для нормальных, прибыльных заводов. Более современный завод, который делал бы то же самое, что и старый, но в три раза качественнее и силами впятеро меньшего персонала, просто не мог появиться в СССР: никто не разрешил бы закрыть ради него другой, пусть даже морально устаревший и плохо работающий завод.
3. Зная, что на прибыль всем наплевать, директора заводов особо не пытались экономить ресурсы, внедрять новые технологии и повышать производительность труда. Из-за этого единожды построенные заводы десятилетиями работали на старом оборудовании, всё сильнее и сильнее отставая от аналогичных производств в развитых капстранах.
Сейчас доброго партаппаратчика, который мог бы покрыть убытки завода из бюджета страны, больше нет. Крупные субсидии получают только некоторые важные для страны предприятия, причём даже эти субсидии даются не на покрытие убытков, а на программы по выходу из сложной ситуации. В общем случае государство склонно говорить крупному бизнесу «гит гад», — или учись работать нормально, или закрывайся.
Если думать на пять лет вперёд, как думали при развитом социализме, такая жёсткость со стороны государства недопустима. Закрывшийся завод — это потерянные инвестиции, потерянные рабочие места, невыпущенные товары. Если думать на более длинный период, напротив, недопустимо поддерживать безнадёжно убыточные предприятия на плаву. Незакрывшийся завод, который работает в минус — это торможение нормальных заводов, технологическое отставание и нарастающий долг, по которому в итоге всё равно придётся рассчитаться сполна.
Забавно, что в то время как современная Россия ведёт себя трезво и практично, наши западные друзья и партнёры по пояс влипли в болото, в котором 30 лет назад утонул СССР. Поддерживая планово-убыточные корпорации при помощи дешёвых кредитов, США и Евросоюз постепенно сделали работу нормального бизнеса невыносимой. Когда твой конкурент продаёт товары дешевле себестоимости, так как банки дают ему под это безумие кредит, ты тоже вынужден брать кредит и снижать цену, ибо альтернатива кредитам одна — уход с рынка. В итоге на Западе постоянно растёт доля зомби-компаний: компаний, которые уже запутались в долгах и точно не смогут их отдать, но которые не разоряются, так как пока что ещё могут наращивать долги, закрывая старые кредиты новыми.
Сейчас Италия уже перешла на сторону коронавируса, мир постепенно накрывает пандемия. Рынки летят вниз, и многие ждут, что Запад вколет последнюю лошадиную дозу денежного стимулятора в мировую финансовую систему. На год-другой стимулятора, вероятно, хватит, а дальше наступит момент истины, который покажет, кто сумел, а кто не сумел извлечь урок из гибели СССР.
