«В день смерти своей жены я узнал, что я бомж»: как чёрные риелторы отжали квартиру и даже не поперхнулись
Житель Москвы Вячеслав Киселёв уже шесть лет пытается отбиться от чёрных риелторов и в буквальном смысле держит оборону. И страшно то, что в такой ситуации может оказаться каждый!
Вячеслав Киселёв показывает фотографии: на многих он с женой Мариной и везде они улыбаются. Но в 2007 году всё изменилось — у Марины случится инсульт, после чего врачи поставят диагноз — деменция.
«Она перестала узнавать людей, — вспоминает житель Москвы Вячеслав Киселёв. — Одевалась она странно — это, кстати, написано в экспертизе, покупала себе тысячи бус — у неё бусы были на голове, на руках. Люди на улице оборачивались».
После инсульта стали происходить страшные вещи. Марина — больной на тот момент человек — заняла в микрофинансовой организации «Джин Мани Банк» небольшую сумму — около 10 тысяч рублей. Зачем заняла, никто не знает. Но быстро долг вырос до 283 тысяч. Женщине то и дело стали приходить письма от коллекторов. Письма абсолютно ненавязчивые. Предлагали каждый месяц платить всего по 1000 рублей. Здоровые люди понимают, что если так делать, то долг взлетит до небес, а человек с деменцией не понимает. Дальше началась совсем странная история. Марина подарила 1/4 часть квартиры неизвестному гражданину — Антону Дробышевскому — и ещё 3/8 квартиры она ему продала.
После инсульта стали происходить страшные вещи. Марина — больной на тот момент человек — заняла в микрофинансовой организации «Джин Мани Банк» небольшую сумму — около 10 тысяч рублей. Фото: из личного архива В. Киселёва
Продала, конечно же, за копейки. Договоры об отчуждении недвижимости хранились в папке, которую Марина никому не показывала. Муж узнал о ней только в день смерти своей жены.
«Я открыл секретер, нашёл два договора об отчуждении долей квартиры, — продолжает Вячеслав Киселёв. — Первый договор дарения, где было написано, что моя жена подарила незнакомому нашей семье человеку 1/4 долю и второй договор — рядом лежал — по купле-продажи 3/8 долей квартиры этому же человеку. Я в шоке был в тот день, когда я нашёл эти договоры».
Квартира, из-за которой весь сыр-бор, недешёвая. «Трёшка» в престижном районе Москвы, в доме, который ещё называют «дом-корабль» — от 18 до 20 миллионов оценочная стоимость. Помимо Марины с мужем в квартире проживала ещё её сестра-инвалид, прикованная к кровати, Людмила. «Людмила была инвалидом лежачим, но у неё были абсолютно ясные мозги, — рассказывает Киселёв. — До последнего момента она каждый день спрашивала: „Как наши дела?“. И когда я ей сказал, что Марина такое натворила, она говорит: „Как же она могла это сделать?“.
Помимо Марины с мужем в квартире проживала ещё её сестра-инвалид, прикованная к кровати, Людмила. Фото: из личного архива В. Киселёва
Вячеслав как доверенное лицо Людмилы обратился в суд. Это было ещё пять лет назад. Попытались признать сделки дарения и продажи квартиры недействительными, так как на момент их заключения Марина была больна — официальный диагноз в выписном эпикризе — деменция. Но суды двух инстанций — сначала районный, а затем и городской — в удовлетворении иска отказали.
»Суды наличие диагноза не приняли во внимание, — отмечает адвокат Александр Глод. — Я думаю, что там было дело в какой-то заинтересованности суда".
Заручившись поддержкой суда, Антон Дробышевский продал 5/8 долей в квартире, получив от покупателей 10 миллионов рублей. Они объявились сразу — позвонили по телефону. Сначала предложили мужу Марины Вячеславу выйти на совместную сделку — продать квартиру и поделить деньги пополам, — а когда услышали отказ, перешли к угрозам.
Суды двух инстанций — сначала районный, а затем и городской— в удовлетворении иска отказали. Фото: из личного архива В. Киселёва
«Они говорят: мы сейчас возьмём болгарку, всё срежем, все твои двери и всё: мы — собственники, — вспоминает Вячеслав Киселёв. — Вы понимаете, мне так много лет, я служил в армии, мне не страшно. Они просто мошенники, понимаете? Мошенники — значит, преступники».
Александр Глод рассказал, что они подали заявление в полицию с просьбой возбудить уголовное дело по статье «мошенничество» на троих фигурантов: Дробышевского, Чудного и Бологужева.
«Нам известно, что у Дробышевского это не единичный случай. Это система, у него такой заработок: доли в квартирах отнимает и продаёт. А эти два другие — опытные риелторы. Они тоже жильём занимаются и всё знают», — заключает адвокат.
За шесть лет — Марина умерла в 2014-м — состоялось 25 судебных заседаний. То они откладывались, то терялись документы, то решение принималось не в пользу Вячеслава. Позже умерла и Людмила — сестра Марины, прикованная к постели, — а ситуация с квартирой никак не изменилась. В любой момент незваные гости могут постучаться в дверь к Вячеславу и выкинуть его на улицу. И вроде бы точку в этом деле мог поставить суд, если бы признал сделку по отчуждению имущества больным человеком недействительной. Но суд не принял во внимание такое заболевание, как деменция.
Вячеслав Киселёв показывает фотографии: на многих он с женой Мариной и везде они улыбаются. Но в 2007 году всё изменилось — у Марины случится инсульт, после чего врачи поставят диагноз — деменция.«Она перестала узнавать людей, — вспоминает житель Москвы Вячеслав Киселёв. — Одевалась она странно — это, кстати, написано в экспертизе, покупала себе тысячи бус — у неё бусы были на голове, на руках. Люди на улице оборачивались».
После инсульта стали происходить страшные вещи. Марина — больной на тот момент человек — заняла в микрофинансовой организации «Джин Мани Банк» небольшую сумму — около 10 тысяч рублей. Зачем заняла, никто не знает. Но быстро долг вырос до 283 тысяч. Женщине то и дело стали приходить письма от коллекторов. Письма абсолютно ненавязчивые. Предлагали каждый месяц платить всего по 1000 рублей. Здоровые люди понимают, что если так делать, то долг взлетит до небес, а человек с деменцией не понимает. Дальше началась совсем странная история. Марина подарила 1/4 часть квартиры неизвестному гражданину — Антону Дробышевскому — и ещё 3/8 квартиры она ему продала.
После инсульта стали происходить страшные вещи. Марина — больной на тот момент человек — заняла в микрофинансовой организации «Джин Мани Банк» небольшую сумму — около 10 тысяч рублей. Фото: из личного архива В. Киселёва
Продала, конечно же, за копейки. Договоры об отчуждении недвижимости хранились в папке, которую Марина никому не показывала. Муж узнал о ней только в день смерти своей жены.
«Я открыл секретер, нашёл два договора об отчуждении долей квартиры, — продолжает Вячеслав Киселёв. — Первый договор дарения, где было написано, что моя жена подарила незнакомому нашей семье человеку 1/4 долю и второй договор — рядом лежал — по купле-продажи 3/8 долей квартиры этому же человеку. Я в шоке был в тот день, когда я нашёл эти договоры».
Квартира, из-за которой весь сыр-бор, недешёвая. «Трёшка» в престижном районе Москвы, в доме, который ещё называют «дом-корабль» — от 18 до 20 миллионов оценочная стоимость. Помимо Марины с мужем в квартире проживала ещё её сестра-инвалид, прикованная к кровати, Людмила. «Людмила была инвалидом лежачим, но у неё были абсолютно ясные мозги, — рассказывает Киселёв. — До последнего момента она каждый день спрашивала: „Как наши дела?“. И когда я ей сказал, что Марина такое натворила, она говорит: „Как же она могла это сделать?“.
Помимо Марины с мужем в квартире проживала ещё её сестра-инвалид, прикованная к кровати, Людмила. Фото: из личного архива В. Киселёва
Вячеслав как доверенное лицо Людмилы обратился в суд. Это было ещё пять лет назад. Попытались признать сделки дарения и продажи квартиры недействительными, так как на момент их заключения Марина была больна — официальный диагноз в выписном эпикризе — деменция. Но суды двух инстанций — сначала районный, а затем и городской — в удовлетворении иска отказали.
»Суды наличие диагноза не приняли во внимание, — отмечает адвокат Александр Глод. — Я думаю, что там было дело в какой-то заинтересованности суда".
Заручившись поддержкой суда, Антон Дробышевский продал 5/8 долей в квартире, получив от покупателей 10 миллионов рублей. Они объявились сразу — позвонили по телефону. Сначала предложили мужу Марины Вячеславу выйти на совместную сделку — продать квартиру и поделить деньги пополам, — а когда услышали отказ, перешли к угрозам.
Суды двух инстанций — сначала районный, а затем и городской— в удовлетворении иска отказали. Фото: из личного архива В. Киселёва
«Они говорят: мы сейчас возьмём болгарку, всё срежем, все твои двери и всё: мы — собственники, — вспоминает Вячеслав Киселёв. — Вы понимаете, мне так много лет, я служил в армии, мне не страшно. Они просто мошенники, понимаете? Мошенники — значит, преступники».
Александр Глод рассказал, что они подали заявление в полицию с просьбой возбудить уголовное дело по статье «мошенничество» на троих фигурантов: Дробышевского, Чудного и Бологужева.
«Нам известно, что у Дробышевского это не единичный случай. Это система, у него такой заработок: доли в квартирах отнимает и продаёт. А эти два другие — опытные риелторы. Они тоже жильём занимаются и всё знают», — заключает адвокат.
За шесть лет — Марина умерла в 2014-м — состоялось 25 судебных заседаний. То они откладывались, то терялись документы, то решение принималось не в пользу Вячеслава. Позже умерла и Людмила — сестра Марины, прикованная к постели, — а ситуация с квартирой никак не изменилась. В любой момент незваные гости могут постучаться в дверь к Вячеславу и выкинуть его на улицу. И вроде бы точку в этом деле мог поставить суд, если бы признал сделку по отчуждению имущества больным человеком недействительной. Но суд не принял во внимание такое заболевание, как деменция.
