Неизвестный герой, или поражение Германии еще в 1941 году. (Воспоминания немецкого танкиста)

Июль, 41-ый год. Наша 29-ая моторизованная дивизия стремительно двигалась, согласно плану «Барбаросса»вглубь СССР, прямиком к Москве. Не встречая особого сопротивления, так как план работал идеально, мы двигались вперед. Противник, лишь только задумывал выстроить рубежи обороны и встретить нас, му тут же его опережали, сметая и уничтожая одну деревушку за другой.Все попытки сопротивления были подавлены. Дойдя, практически до Смоленска, все изменилось...
Мы выехали из очередной обветшалой деревушки, немного передохнув и пополнив запасы продовольствия и воды. Двинулись дальше на Смоленск. Бронетранспортеры шли впереди, за ними ехали наши танки, за танками наша пехота. Не проехав и километра, нас обстреляли из небольшой лесной просеки, выстрелов было немного, одиночные. Там было максимум человек пять. Но чтобы не подставлять пехоту и уберечь от лишних потерь, наши бронетранспортеры перепахали огнем из крупнокалиберных пулеметов, всю площадь просеки.

Я тогда не понимал, что они просто хотели отвлечь на себя внимание, тем самым дать время их танкам и орудиям закрепиться и встретить нас. Думал:«несколько человек, против целой дивизии, что за бессмысленная жертва?» И вот впереди небольшая речушка, которую нам нужно было пересечь, используя мост. За мостом было много оврагов, кустарника и высокая трава, мне сразу же это не понравилось. Подъехав, буквально на 500 метров к этому мосту, мы услышали звук выстрела и один из наших бронетранспортеров загорелся. Танки остановились, пехота залегла на землю. Началась долгая перестрелка. Нас встретило несколько противотанковых орудий калибра 45 миллиметров и пару легких танков «БТ-7», а так же советская пехота в количестве около 40 человек. Бой затянулся. Мы начали терять один бронетранспортер за другим. Некуда было спрятаться, на нашей стороне ровное поле и нет никаких укрытий. В воздухе, гул снарядов и свист пуль не прекращался ни на секунду. Иваны тоже потеряли много живой силы, было уничтожено несколько орудий и наши танки подожгли одну из оборонявшихся машин. Но не было и намека на завершение боя. Тут впервые у меня мелькнула мысль, что не все так радужно и просто, как казалось в Польше, или Франции, да и на первых сотнях километров на территории СССР.
Прошло несколько часов. Бой постепенно начинал утихать. Русских орудий становилось все меньше. Их калибра было мало против наших танков. А пехота нам вообще не могла ничего сделать. У противника остался всего один танк, который был рядом с мостом, очевидно у них приказ не пустить нас и удерживать этот мост любой ценой!

Пехота противника совсем затихла, все огневые точки с орудиями были уничтожены. БТ-7, кормой заехал за бугор, спрятавшись от наших орудий.
Нужно было быстро решать. Либо атаковать и подавить последнего противника. Либо ждать, вдруг он остался не один и мы, пересекая мост попадем в засаду. Решили двигаться вперед. Во главе был мой танк Pz-IV, с поддержкой нескольких других четверок и четырьмя PZ-III. Пехота держалась сзади. Мы уверенно двигались к мосту. Танк Русских выезжал из укрытия, делал выстрел и снова прятался назад. И вот, уже практически в плотную приблизившись к мосту, случилось то, что переломило во мне все представление о Русских Иванах и о войне в целом.
БТ- 7 резко выскочил из укрытия и рванул вперед, на мост. Когда он доехал до середины, выстрел моего танка его остановил. Но он продолжал стрелять.
«Что за наглость? Что за дерзкое и непонятное действие?», — думал я. — А может рядом еще есть Русские? Или идет подкрепление?"
Я, как и в случае с пехотой, даже не мог представить, что «Иваны» жертвуя своими жизнями, просто решили своим танком перекрыть мост. Ведь даже уничтоженный, он создаст нам много проблем, чтобы его убрать нужно время. И мы должны будем подставляться и рисковать, находясь на открытой местности. Но тогда я об этом не думал, ведь это было не самое страшное!
Еще один выстрел в этот легкий танк и пошел дым. Но из башни снова раздался выстрел, один из наших PZ-III встал. Очередной снаряд, заставил вражеский бт-7 гореть, поднимая языки пламени и густой, черный дым в небо. Ну все-подумал я и расслабился, вглядываясь в огонь.

И вдруг, открывается крышка люка, оттуда с криком, вываливается Русский солдат, совсем молодой, ему нет даже 20 лет, весь черный и с горящим рукавом, падает на землю и начинает крутиться, пытаясь потушить огонь. У него это быстро получается, он встает на ноги, достает из кобуры пистолет и начинает по нам стрелять.
Из пистолета, по танкам!
О чем он думает?
Что им движет?
Я не понимал.
Выстрелы прекратились, видимо, кончились патроны.
Я приказал схватить его. Наша пехота быстро среагировала и окружила этого солдата. Он и не думал сдаваться. Что-то кричал на своем языке, кинул свой пистолет и кинулся на одного из бойцов в рукопашную, сразу же получил прикладом в голову и упал на землю. Встал. Снова заорал и кинулся в бой. Я решил вылезти из танка, не думал что русские могут так отчаянно идти в бой, что могут так ненавидеть своего врага. Даже на пороге смерти, не боясь, с голыми руками, идти в толпу вооруженных солдат. Мне хотелось посмотреть ему в глаза. Пока я вылазил из танка, наши пехотинцы уже не раз приложились прикладом и «Иван» уже совсем плохо стоял на ногах. Только я подошел. Русский боец выхватил у одного из наших солдат нож и нанес ему смертельный удар, завалившись на землю.
Все замерли. От удивления, или от страха. А может начинали осознавать так же, как и я. Не знаю. Но это еще не конец. Он быстро вскочил, держа в руках, снятую с пояса у нашего солдата, гранату и начал откручивать колпачок, громко ругаясь и улыбаясь, одновременно. Все стояли открыв рты и не могли пошевелиться. Я быстро среагировал и точным выстрелом, повалил на землю этого бешеного вояку.
«Лечь!!!!», — заорал я, падая на землю и закрывая уши.
Раздался взрыв. Осыпалась земля и только в ушах перестало гудеть мы все вскочили и начали осматривать и искать раненых. Дикое мычание, рев неизвестного зверя и множество других непонятных звуков донеслось до нас. Тот Русский встал. Весь черный, рука болталась как безжизненная тряпка, все лицо в крови, один глаз выбило осколком, второй просто заплыл. Он скорее всего ничего не видел, но откашливаясь и издвая другие звуки, полные первобытной ярости, еле стоял на ногах, шел к нам и махал второй рукой, нанося удары в пустоту. Мои солдаты кинулись к нему, но я приказал стоять на месте. Прицелился и выстрелил ему в голову, остановив это страшное, наводившее ужас, зрелище.

Я долго сидел, всматриваясь в бездыханное тело этого неизвестного героя. Сидел и понимал. Эту войну нам не выиграть!...
По моему приказу, его похоронили как полагается и сделали 3 выстрела в воздух, тем самым выказав уважение. Это настоящий герой! Настоящий противник! Который нам не по зубам. Чем больше таких Иванов «нам встретится тем больше людей прозреют, как и я, кто-то раньше, кто-то позже. А кто-то так и не поймет, оставшись лежать в холодной земле, пытаясь победить непобедимых...
Лейтенант Инкерман.