Оказавшись на оккупированной фашистскими захватчиками территории, советские женщины вели себя по-разному. Кто-то героически сражался с врагом, уходил в партизанские отряды, даже предпочитал смерть плену. Были и те, кто шел на сотрудничество с врагом, причем добровольное.
Последние — коллаборационистки, оправдывали свое поведение различными причинами. Среди них — сложности жизни в оккупации, тяжелые материальные условия и необходимость содержать не только себя, но и свою семью, идеологические мотивы.
Как правило, такие женщины зачислялись в ряды вспомогательной полиции и становились помощниками захватчиков в расправах над своими соседями, односельчанами. Кто-то собственноручно участвовал в казнях, другие работали на идеологическом фронте. Народная молва называла таких женщин «подстилки Гитлера» и подвергала их безусловному презрению.
Антонина Макарова
Печально известная Тонька-пулеметчица, самая жестокая женщина-полицай.
Она оказалась в окружении в 1941 году, будучи санитаркой в Красной Армии. Сотрудничать с властями так называемой Локотской республики, поддерживающей нацистов, Антонина вызвалась сама.
Вместо санитарной сумки и медикаментов орудием Макаровой стал пулемет «Максим», из которого она расстреливала тех, кто отказался сотрудничать с оккупационными властями и становиться предателями.
На счету Тоньки-пулеметчицы за два года «работы» — более 1,5 тысяч исполненных смертных приговоров. И только в первый раз она вела расстрел, напившись. Потом хладнокровно стреляла по безоружным, среди которых были и старики, и дети.
Оплата Макаровой — 30 марок за расстрел. Свой «труд» она считала просто работой, достаточно тяжелой, и говорила, что сложно убить первую жертву, а когда счет пошел на сотни, то она убивала машинально.
Во время ликвидации советскими войсками Локотской республики Антонина находилась на лечении. Она бежала на Украину, а затем в Польшу. Там была схвачена немцами и направлена в концлагерь в Кенигсберг. Когда в город вошли советские войска, Макарова раздобыла себе военный билет, где было указано, что она с начала войны до плена служила в 422 медсанбате.
Но Антонина понимала, что война кончается и ее будут искать. Оставаться под своей фамилией ей было нельзя, и она, поступив в передвижной советский госпиталь на должность санитарки, знакомится с сержантом Гинзбургом, за которого через несколько дней выходит замуж и берет его фамилию.
Более 30 лет после войны Антонину безуспешно разыскивали спецслужбы. Она же жила в БССР, в г. Лепель, воспитывала детей, пользовалась ветеранскими льготами и даже выступала перед школьниками на мероприятиях, посвященных Победе.
И только в середине 1978 года ее обнаружили — абсолютно случайно. Ее узнала одна из выживших жертв. На допросах Макарова утверждала, что угрызения совести ее не мучают и до последнего была уверена в мягком приговоре суда — не более трех лет. Но военную преступницу приговорили к высшей мере, и она оказалась «по другую сторону прицела» — 11 августа 1979 года Антонина была расстреляна.
Серафима Ситник
Советская летчица, майор, начальник связи 205 истребительной авиационной дивизии была взята в плен после неудачного полета осенью 1943 года. Фашисты изъяли у нее секретную документацию, а самой Серафиме предложили сотрудничество.
Вначале она наотрез отказалась от этого предложения, так как считала, что гитлеровцы убили ее дочь и маму. Но когда командир русских авиационных полков в составе вермахта Мальцев привез ей живых и невредимых родных, Ситник дала согласие на сотрудничество.
Военнослужащие Красной Армии, в том числе и муж Ситник, уже спустя пару дней могли услышать голос Серафимы из репродуктора — она призывала всех немедленно сдаться и строить новую свободную Россию.
Оказалось что рана, полученная Ситник при захвате, не позволила ей больше летать. Ее перевели в отдел пропаганды, а позднее, когда она стала не нужна нацистам, расстреляли.
Олимпиада Полякова (Лидия Осипова)
Она была «идейным» борцом против советской власти и была убеждена, что фашизм несет меньше зла, чем большевизм. Война застала Полякову с супругом в сентябре 1941, под Ленинградом, в городе Пушкин. Они сразу перешли на сторону врага в качестве переводчиков.
После войны, будучи в эмиграции Олимпиада, поменявшая имя на Лидия Осипова, писала книги. В «Дневнике коллаборантки» она подчеркивала, что не предавала, а это ее принципиальная позиция. Мало того, если бы немцы предложили ей не переводить, а стрелять по своим бывшим согражданам, она бы без колебаний «взяла винтовку и пошла».
Полякова выражала радость от падающих на советские города немецких бомб, однако сокрушалась, что истребление людей нацистами было «слишком механическим». После отступления фашистов она переехала жить в Берлин, активно сотрудничала с антисоветской структурой русских эмигрантов — «Народно-Трудовым союзом».
Вера Пирожкова
Также причислена к «идейным» пособникам фашистов. В немецкой оккупации она разглядела возможность «сбросить коммунистическое иго».
Вера родилась в интеллигентской семье, была поражена сталинскими репрессиями, поэтому сама устроилась в комендатуру переводчиком и выражала радость от того, как расцвела культурная жизнь Пскова после захвата его немцами.
Через некоторое время Пирожкова стала ведущим автором крупнейшего русскоязычного издания — газеты «За Родину», где прославляла фашизм и изобличала советский строй. Также она славилась откровенно антисемитскими текстами, которые нравились новому начальству, и Веру вскоре назначили редактором газеты.
В 1944 году, когда итог войны стал очевиден, Пирожкова бежала в Германию и вернулась на родину лишь полвека спустя, когда ненавистный ей коммунистический режим уже пал.
