Сегодня о гонконгском городе-крепости Коулун остались лишь воспоминания. Но еще в конце 1990-х годов в этой «коммунальной квартире», как называли крепость, жили 50 тысяч человек. Это сравнимо с плотностью населения 2 миллиона человек на квадратный километр. Там царили нищета, антисанитария и криминал. Но, несмотря на это, Коулун считался самым свободным местом в мире.
Коулун был построен много столетий назад во времена правления китайской династии Сун, под контролем которой находились солеварные артели по всему побережью Южно-Китайского моря.
Время от времени пираты покушались на артельное добро. Чтобы защитить имущество, вблизи одной из девяти гор на полуострове Коулун, что в переводе означает «девять драконов», была построена крепость. Видимо, эти девять гор и дали название полуострову, а позже и форту.
Потом правящая династия сменилась. Крепость стала утрачивать свое прежнее значение и начала приходить в запустение. Правда, на ее территории еще жили пара десятков солдат во главе с офицером, но они и сами не понимали, зачем там находятся, так как охранять стало нечего. Так было вплоть до XIХ века, когда английские торговцы стали ввозить в Китай из Индии опиум.
Крепость Коулун понадобилась снова — для контроля и охраны. Вскоре началась Первая опиумная война между Британией и Китаем. В 1898 году, когда она закончилась, страны договорились, что Гонконгом, в том числе и полуостровом Коулун, 99 лет будет владеть Британская империя, но при этом крепость Коулун китайцы оставили за собой.
Коулун, 1865
В то время форт представлял собой территорию 100 на 200 метров, огороженную невысокой стеной. Что-то вроде анклава в английской колонии. Во время Второй мировой войны японцы, явившиеся в Коулун, разогнали его обитателей, а стены форта разобрали для строительства военного аэродрома.
Но даже без стен крепость формально оставалась китайской территорией. Поэтому после войны здесь осели беженцы из Китая, спасавшиеся от преследований. В Гонконге они жить не могли, а Коулун все также оставался китайской территорией, на которую не было ходу посторонним полицейским или чиновникам.
Беженцы начали возводить дома со всеми возможными нарушениями норм стоительства, нагромождая террасы, отдельные входы и даже целые этажи. В Коулуне царили свои законы и порядки. Торговцы, разложив рыбу прямо на земле, продавали ее без лицензии и уплаты налогов. А любой воришка, укравший на территории Гонконга кошелек, прямым ходом бежал в крепость, так как знал, что там его никто и пальцем не тронет.
Впрочем, полицейским иногда все же удавалось попасть в форт, но местное население прятало беглеца, а самих стражей порядка обливало помоями. А поскольку неприкосновенность Коулуна была закреплена договором, изменить ситуацию не представлялось возможным.
Единственное требование властей Гонконга, которое выполнили в Колуне, — не строили домов выше 45 метров: ведь это могло бы помешать работе аэропорта, находящегося поблизости. Лишенные возможности расти ввысь и вширь, 350 «самопальных» многоэтажных домов слились в одну гигантскую постройку.
Улицы шириной в 70 сантиметров были нормой в Коулуне, а жилье площадью 10 квадратных метров считалось роскошью. Большинство квартир не имели окон. Да и зачем они, когда со всех сторон к стенам примыкали стены других домов.
77 колодцев с помощью насосов поставляли воду в резервуары на крышах домов, откуда она поступала в квартиры по трубам. Трубы эти немилосердно текли, потому коулунцы не расставались с зонтами.
Общественная жизнь форта тоже проходила на крышах: здесь играли дети, завязывала и выясняла отношения молодежь, отдыхали старики и сюда выходили за глотком свежего воздуха взрослые.
Все подвалы в городе были забиты спрессовавшимся мусором, который никто никуда не вывозил, а помои текли прямо между домами. Запах стоял ужасный. И в этой антисанитарной обстановке работали около 150 врачей. Половина из них были дантистами, но зато лечить брались решительно от всех болезней, а там уж как получится.
Над Коулуном делали развороты большие самолеты, совершая посадку или взлетая с аэропорта, находящегося на опасном расстоянии от города. Они летели так низко, что играющим на крыше детям хотелось пригнуться.
Электричество в крепость, согласно договору, поставляла британская администрация и она же платила за коммуникации. Туда даже приходила почта, только у почтальона были трудности с поиском почтовых ящиков, которые местные жители вешали на любом свободном участке стены.
Но, несмотря на все это, люди были счастливы. Некая Джина Чан, бывшая жительница Коулуна, в своем интервью китайскому телевидению говорила, что у нее остались о детстве самые теплые воспоминания, несмотря на тесноту, в которой она жила.
Детей никто не обижал. Напротив, любой давал им монетки на пирожки, если они проголодались, или просто кормили. Она вспоминала о Коулуне как о защищенном, дружелюбном и свободном мире: «Да, там было грязно и тесно, но там было хорошо».
Один из китайских писателей так писал о Коулуне: «Здесь на одной стороне улицы стоят проститутки, а на другой — священник раздает беднякам сухое молоко. Пока социальные работники помогают немощным, наркоманы сидят с дозой под лестницами в подъездах, а детские игровые площадки ночами превращаются в танцпол для стриптизерш».
То, что со временем Коулун стал притягивать к себе разного рода преступников, неудивительно. Там не было стражей закона, а значит, можно было заниматься решительно всем. Однако негласные правила в Коулуне запрещали любые криминальные разборки. Там прятались от правосудия, делали дела или отдыхали, но не воевали.
Первые этажи домов занимали парикмахерские, мастерские или магазинчики. А выше, куда не проникал взгляд случайного прохожего, располагались цеха, где изготавливали различный контрафакт, рестораны, основным меню которых было мясо кошек и собак, запрещенных к употреблению гонконгскими законами. Там работали казино и публичные дома, а нелегальные букмекерские конторы принимали ставки.
Нарколаборатории работали здесь совершенно открыто, поставляя продукт в местные опиумные курильни, в которых за «три копейки» можно было получить дозу. А вот завербовать агентов из числа местных жителей гонконгской полиции не удавалось. В Коулуне все друг друга знали и никогда не выдавали соседей, даже дети умели молчать.
Жители Коулуна понимали, насколько зыбки независимость и свобода города-крепости, а потому властям нельзя давать повода избавиться от нее. Поэтому за порядком следили как законопослушные граждане, так и криминальные авторитеты. Тяжкие преступления там практически не совершались.
В Коулуне жилось хорошо и привольно, однако и неприятностей он поставлял в избытке: там прятали краденое, укрывались опасные преступники, изготавливались и распространялись наркотики. Местные дети не получали должного образования и жили в антисанитарных условиях. Бытовало мнение, что гонконгский грипп зародился именно в Коулуне.
Так или иначе, срок действия договора об аренде Гонконга между Британией и Китаем заканчивался в 1997 году. Выселение жителей Коулуна и снос их построек было мероприятием дорогостоящим. Поэтому между странами шли бурные дебаты, кому это делать. В конце концов, в 1987 году этим занялась Британия в обмен на кое-какие уступки со стороны Китая.
Около 6 лет коулунцев пытались выселить из бывшей крепости. Кого-то пришлось выманивать пенсиями и квартирами, британскими паспортами, а кого-то пугать тюрьмой. В 1993 году Коулун покинул последний житель. «Самопальные» постройки снесли, а на их месте разбили великолепный парк, оставив в нем на память несколько камней от домов, пару колодцев, да названия улиц, перешедших к аллеям парка.
