Одна из самых знаменитых церквей Грузии
Казбек — вот он, нависает над первым от российской границы грузинским городком Степанцминда во все свои 5033 метра. Вернее, так-то он издавна был Мкинварцвери («гора с ледяной вершиной»), в крайнем случае Урсхох («Белая гора» у осетин) и Бешлоамкоарта («Тающая вершина» у ингушей), но мнения горцев русские офицеры не спрашивали, а грузинское название произносить — быстро вывихнули себе языки, так что даже «Никак нет!» и «Так точно!» стало не вымолвить. Поэтому в обиходе Мкинварцвери стал «горой Кази-бека» по местному князю Казибеку Чопикашвили (чьи потомки стали родом Казбеги), что с годами и превратилось в официальное название Казбек.
И туда не так сложно взойти, но мне хватило и Троицкой церкви (по-грузински Цминда-Самеба), молчаливо висящей над городком.
Один из известнейших символов Грузии, на фоне горы она смотрится как маленький спутник огромной планеты.
Ещё её называют «церковь Гергети», но вообще Гергети — это крупное село за Тереком:
Его нижняя часть полностью срослась со Степанцминдой, превратившись в туристический резерват:
На самом видном месте — ресторан «Панорама», несмотря на пафосный вид и вечное столпотворение, самый сносный в Степанцминде по сочетанию качества и цены. Собственно, как уже говорилось, цены в Казбеги (так называлась Степанцминда в 1921-2007, а в обиходе и ныне) варьируются от «очень дорого» до «капец как дорого», а вот качество — от «круто!» до «подавиться можно», и в «Панораме» кормят вкусно, а цены хоть и кусаются, но до смерти не загрызут.
В один из вечеров мы здесь по совету молодой и отлично говорившей по-русски официантки поужинали вкуснейшим чакапули (мясо в бульоне со специями), которому особый аромат придавал тархун, в сентябре как раз свежий и сочный.
Здесь же, в Гергети, мы остановились в затерянном среди частного сектора гостевом доме Майи. На Букинге о нём неимоверное количество восторженных отзывов, но в общем так и не понял, что здесь хорошего, кроме действительно очень в приятной в общении хозяйки и быстрого вай-фая: внутри — усталые комнаты, по-кавказски просторный санузел на этаже и тотальный, пронизывающий холод, от которого и под тяжёлым одеялом не спастись.
Зато с террасы как на ладони Степанцминда, совсем маленькая у подножья гор Куро (4070м) и Шино (4045м):
А пройдя от «Панорамы» с полкилометра по горизонтали и набрав сотню-полторы метров высоты, можно попасть в старую часть Гергети:
Суровый каменный мохевский (местная разновидность грузин) аул с заброшенными квиткири (укреплёнными домами) и домовыми ниши (алтарями) вдоль кривых улиц:
Дорога к храму тут разветвляется — направо асфальт идёт серпантином, а налево втягивается в ущелье каменистая тропа, на которой мы быстро обогнали группу молодых полячек, а затем сами оказались оставлены позади чрезвычайно бодрой шведкой.
Чисто мохевскую, непривычной ни в Вайнахии, ни в Осетии, ни в Балкарии формы с двумя углами и одной круглой стеной:
В целом, 400 метров наверх идти нелегко, особенно если забыл в гостинице шляпу и не взял с собой воды — увидев ближе к вершине шланг, я с трудом сдержал желание его прогрызть и напиться оттуда.
Ещё немного — и обогнув гору Самеба по каньончику речки Баши, тропа выводит на простор альпийских лугов. Над которыми попробуйте найти Казбек — на самом деле хорошо виден он бывает не чаще Эльбруса и уж точно реже, чем Арарат, а оба наших ясных утра в Степанцминде кутался в тучи примерно к 10 часам.
Позднее утро — кажется, в принципе самое неудачное время для похода на Самебу: Казбек уже в облаках, а сама церковь и стена гор за ней — ещё в резком контровом свете. Мы поднимались по тропе, на этом фото спускающейся вправо, но издали лучше видно устройство Гергетской обители — церковь, колокольня и спрятанный ниже по склону корпус монастыря.
Кто и когда всё это построил — историки не знаю ответа. Есть версия, что именно Цминда-Самеба изначально была Степан-Цминдой, а храмы Святого Стефана на заре христианизации Грузии часто строили на месте языческих капищ. И в это верится при виде глыб в её ограде, а ещё в начале ХХ века жили слухи о том, что настоятель прячет в монастыре идол в виде серебряного овна.
Другие предполагают, что обитель в горной глуши, к тому же дополненная Бетлемским скитом над пещерой-тайником церковных сокровищ у линии вечных льдов, появился в смутные времена тюркских нашествий как эвакуационное хранилище святынь Грузинской церкви. Ну а учёные смогли датировать постройки Троицкого монастыря 14 веком:
Окончательно сбивает с толку колокольня конца того же столетия, на одной из стен которой изображены динозавры!
На фоне выверенного, совершенного закавказского зодчества сама колокольня кажется сложенной наспех, начертанной от руки, покосившейся от вибраций Казбека:
Собственно Троицкий храм построен в 1330-е годы, и в общем-то совсем не впечатляет вблизи. Нет, сам по себе он далеко не шедевр грузинского зодчества. Настоящий шедевр тут создали те, кто подыскали ему место, гениально вписав людскую святыню в высокогорный пейзаж.
Кажущийся вход со стороны колокольни — на самом деле часовенка с единственной иконой у глухой стены:
На выщербленных фасадах — тонкая резьба крестов и окон:
И — множество граффити нерадивых туристов, в том числе — весьма отдалённых эпох:
Настоящий вход обращён на Казбек, и тяжёлая дверь словно подражает воротам Бетлемской пещеры:
За ней тёмный лаконичный зал и необычная для Грузии островерхая трёхглавая канкели (алтарная перегородка), появившаяся тут не ранее 16 века:
А кирпичный (то есть — восстановленный опять же не раньше 16 века!) купол вновь кажется выведенным от руки, и даже не совсем симметричен:
И глядя на эти фотки, сложно представить, каким трудом они дались — Самеба и правда один из символов Грузии, а потому площадка перед ней большую часть времени, словно базар, полна народу. Нам повезло наткнуться ещё и на группу китайцев (прямо сказать, в Грузии явление не очень частое), которые минут 20 по очереди фоткались в одной и той же позе. Проще смотреть вниз, на Гергети и Казбеги да выглядывающую из-за хребта вершину пограничной горы Шан (4452м), которая и высшая точка Ингушетии:
Как на ладони центр Степанцминды с дворцом Казбеги и башней заброшенной канатной дороги:
Уходя от церкви, мы услышали треск вертолёта:
И за штурвалом его я вдруг живо представил себе сухопарого, седого Валико Мизандари с неописуемой грустью в глазах. Теперь он жалеет, что в свои 30 с небольшим не остался во Франкфурте, не вывез туда из мрачных 1990-х сестру Като (которую там никто не осуждал бы за бесчестье), подросшего Варлаама (который открыл бы грузинский ресторан — конечно же, лучший в Европе) и учительницу Лали (на которой Валико наконец бы женился), а выйдя на пенсию, на могилу деда Гочи прилетал бы иногда на собственном вертолёте.
Унылую морозную Москву и её холодных обитателей он вспоминает теперь как страшный сон, и не понимает, что там забыл там Хачикян, у которого двоюродный брат теперь в Париже. Но Рубик хотя бы понимает грузина в том, что душа болит за Самачабло, Абхазию, а теперь вот ещё ту страну, упоминания которой не любит здешний алгоритм.
Подцепив какой-то груз, вертолёт полетел в сторону Казбека — не иначе там строят новый отель или тропу к вечным льдам, доступную хоть в инвалидной коляске:
Туристы бредут к храму по асфальтовой дороге, а пожилые таксисты ждут их на лугах. Алтарь посреди этих лугов, вероятно, как-то связан с Гергетобой — местным праздником 16 июля, который патриарх Илиа II объявил Днём духовной любви (но — любви между мужчиной и женщиной) в альтернативу Дню Святого Валентина.
Здесь же это просто праздник места, который в Грузии есть в свою дату в любом городе или селе. Везде пишут, что Гергетоба проходит очень красиво и на неё обязательно стоит попасть — а вот фото с неё в Рунете почему-то не находится…
Один из таксистов, которому не повезло везти иностранца наверх только в одну сторону, вскоре нагнал нас и после недолгого торга согласился подбросить до Степанцминды за 10 лари. Снизу же отвезти на Самебу тут просят такие суммы, что у меня сработал механизм вытеснения, и я их просто забыл — скажу лишь, что адекватно это было бы разве что если ехать на УАЗике по каменистому бездорожью. Тут же все серпантины отличный асфальт.
И туда не так сложно взойти, но мне хватило и Троицкой церкви (по-грузински Цминда-Самеба), молчаливо висящей над городком.
Один из известнейших символов Грузии, на фоне горы она смотрится как маленький спутник огромной планеты.
Ещё её называют «церковь Гергети», но вообще Гергети — это крупное село за Тереком:
Его нижняя часть полностью срослась со Степанцминдой, превратившись в туристический резерват:
На самом видном месте — ресторан «Панорама», несмотря на пафосный вид и вечное столпотворение, самый сносный в Степанцминде по сочетанию качества и цены. Собственно, как уже говорилось, цены в Казбеги (так называлась Степанцминда в 1921-2007, а в обиходе и ныне) варьируются от «очень дорого» до «капец как дорого», а вот качество — от «круто!» до «подавиться можно», и в «Панораме» кормят вкусно, а цены хоть и кусаются, но до смерти не загрызут.
В один из вечеров мы здесь по совету молодой и отлично говорившей по-русски официантки поужинали вкуснейшим чакапули (мясо в бульоне со специями), которому особый аромат придавал тархун, в сентябре как раз свежий и сочный.
Здесь же, в Гергети, мы остановились в затерянном среди частного сектора гостевом доме Майи. На Букинге о нём неимоверное количество восторженных отзывов, но в общем так и не понял, что здесь хорошего, кроме действительно очень в приятной в общении хозяйки и быстрого вай-фая: внутри — усталые комнаты, по-кавказски просторный санузел на этаже и тотальный, пронизывающий холод, от которого и под тяжёлым одеялом не спастись.
Зато с террасы как на ладони Степанцминда, совсем маленькая у подножья гор Куро (4070м) и Шино (4045м):
А пройдя от «Панорамы» с полкилометра по горизонтали и набрав сотню-полторы метров высоты, можно попасть в старую часть Гергети:
Суровый каменный мохевский (местная разновидность грузин) аул с заброшенными квиткири (укреплёнными домами) и домовыми ниши (алтарями) вдоль кривых улиц:
Дорога к храму тут разветвляется — направо асфальт идёт серпантином, а налево втягивается в ущелье каменистая тропа, на которой мы быстро обогнали группу молодых полячек, а затем сами оказались оставлены позади чрезвычайно бодрой шведкой.
Чисто мохевскую, непривычной ни в Вайнахии, ни в Осетии, ни в Балкарии формы с двумя углами и одной круглой стеной:
В целом, 400 метров наверх идти нелегко, особенно если забыл в гостинице шляпу и не взял с собой воды — увидев ближе к вершине шланг, я с трудом сдержал желание его прогрызть и напиться оттуда.
Ещё немного — и обогнув гору Самеба по каньончику речки Баши, тропа выводит на простор альпийских лугов. Над которыми попробуйте найти Казбек — на самом деле хорошо виден он бывает не чаще Эльбруса и уж точно реже, чем Арарат, а оба наших ясных утра в Степанцминде кутался в тучи примерно к 10 часам.
Позднее утро — кажется, в принципе самое неудачное время для похода на Самебу: Казбек уже в облаках, а сама церковь и стена гор за ней — ещё в резком контровом свете. Мы поднимались по тропе, на этом фото спускающейся вправо, но издали лучше видно устройство Гергетской обители — церковь, колокольня и спрятанный ниже по склону корпус монастыря.
Кто и когда всё это построил — историки не знаю ответа. Есть версия, что именно Цминда-Самеба изначально была Степан-Цминдой, а храмы Святого Стефана на заре христианизации Грузии часто строили на месте языческих капищ. И в это верится при виде глыб в её ограде, а ещё в начале ХХ века жили слухи о том, что настоятель прячет в монастыре идол в виде серебряного овна.
Другие предполагают, что обитель в горной глуши, к тому же дополненная Бетлемским скитом над пещерой-тайником церковных сокровищ у линии вечных льдов, появился в смутные времена тюркских нашествий как эвакуационное хранилище святынь Грузинской церкви. Ну а учёные смогли датировать постройки Троицкого монастыря 14 веком:
Окончательно сбивает с толку колокольня конца того же столетия, на одной из стен которой изображены динозавры!
На фоне выверенного, совершенного закавказского зодчества сама колокольня кажется сложенной наспех, начертанной от руки, покосившейся от вибраций Казбека:
Собственно Троицкий храм построен в 1330-е годы, и в общем-то совсем не впечатляет вблизи. Нет, сам по себе он далеко не шедевр грузинского зодчества. Настоящий шедевр тут создали те, кто подыскали ему место, гениально вписав людскую святыню в высокогорный пейзаж.
Кажущийся вход со стороны колокольни — на самом деле часовенка с единственной иконой у глухой стены:
На выщербленных фасадах — тонкая резьба крестов и окон:
И — множество граффити нерадивых туристов, в том числе — весьма отдалённых эпох:
Настоящий вход обращён на Казбек, и тяжёлая дверь словно подражает воротам Бетлемской пещеры:
За ней тёмный лаконичный зал и необычная для Грузии островерхая трёхглавая канкели (алтарная перегородка), появившаяся тут не ранее 16 века:
А кирпичный (то есть — восстановленный опять же не раньше 16 века!) купол вновь кажется выведенным от руки, и даже не совсем симметричен:
И глядя на эти фотки, сложно представить, каким трудом они дались — Самеба и правда один из символов Грузии, а потому площадка перед ней большую часть времени, словно базар, полна народу. Нам повезло наткнуться ещё и на группу китайцев (прямо сказать, в Грузии явление не очень частое), которые минут 20 по очереди фоткались в одной и той же позе. Проще смотреть вниз, на Гергети и Казбеги да выглядывающую из-за хребта вершину пограничной горы Шан (4452м), которая и высшая точка Ингушетии:
Как на ладони центр Степанцминды с дворцом Казбеги и башней заброшенной канатной дороги:
Уходя от церкви, мы услышали треск вертолёта:
И за штурвалом его я вдруг живо представил себе сухопарого, седого Валико Мизандари с неописуемой грустью в глазах. Теперь он жалеет, что в свои 30 с небольшим не остался во Франкфурте, не вывез туда из мрачных 1990-х сестру Като (которую там никто не осуждал бы за бесчестье), подросшего Варлаама (который открыл бы грузинский ресторан — конечно же, лучший в Европе) и учительницу Лали (на которой Валико наконец бы женился), а выйдя на пенсию, на могилу деда Гочи прилетал бы иногда на собственном вертолёте.
Унылую морозную Москву и её холодных обитателей он вспоминает теперь как страшный сон, и не понимает, что там забыл там Хачикян, у которого двоюродный брат теперь в Париже. Но Рубик хотя бы понимает грузина в том, что душа болит за Самачабло, Абхазию, а теперь вот ещё ту страну, упоминания которой не любит здешний алгоритм.
Подцепив какой-то груз, вертолёт полетел в сторону Казбека — не иначе там строят новый отель или тропу к вечным льдам, доступную хоть в инвалидной коляске:
Туристы бредут к храму по асфальтовой дороге, а пожилые таксисты ждут их на лугах. Алтарь посреди этих лугов, вероятно, как-то связан с Гергетобой — местным праздником 16 июля, который патриарх Илиа II объявил Днём духовной любви (но — любви между мужчиной и женщиной) в альтернативу Дню Святого Валентина.
Здесь же это просто праздник места, который в Грузии есть в свою дату в любом городе или селе. Везде пишут, что Гергетоба проходит очень красиво и на неё обязательно стоит попасть — а вот фото с неё в Рунете почему-то не находится…
Один из таксистов, которому не повезло везти иностранца наверх только в одну сторону, вскоре нагнал нас и после недолгого торга согласился подбросить до Степанцминды за 10 лари. Снизу же отвезти на Самебу тут просят такие суммы, что у меня сработал механизм вытеснения, и я их просто забыл — скажу лишь, что адекватно это было бы разве что если ехать на УАЗике по каменистому бездорожью. Тут же все серпантины отличный асфальт.
