Разрушители стены.

Не приведи судьба испытать, как гибнет в столкновении с этим расчетливым и безжалостным миром первая любовь!
Так пусть же взрываются его уютные стены, пусть взлетают в небо изуродованные остатки всех этих непременных аксессуаров роскошной жизни: автомобили, бутылки с виски, комфортабельная мебель. И еще! И еще!!! И еще!!!

Но это только видение девушки, потерявший любимого. В действительности все остается на своих местах: и прилизанный особняк, и бассейн, и спортивные автомобили, и аккуратно подстриженные газоны. Куда бежать от этого показного, пресыщенного благополучия?

Картину нелепого мира, показанную известным итальянским режиссером Микельанджело Антониони в фильме «Забриски Пойнт», сопровождает нелепая, тягучая музыка. Она принадлежала популярной английской рок-группе «Пинк Флойд».

Путь этой группы в какой-то степени характерен для некоторой части левонастроенной западной интеллигенции. С одним лишь отличием: начиная, как и многие, с отрицания, может быть, с игры в отрицание, с увлечения экспериментальным формотворчеством, «Пинк Флойд» сумел подняться до серьезного осмысления действительности.

В первой половине 60-х годов жил в Лондоне человек по имени Сид Баррет — поэт, которого одолела «космическая тема». Он писал стихи, в которых так или иначе варьировался сюжет о ниспослании «высшими космическими силами» своих посланников на Землю — не то для того, чтобы спасти, не то чтобы разрушить этот плохо устроенный мир. Будучи же современником и соотечественником «Битлз» и «Роллинг Стоунз», поэт не мыслил себе жизни без гитары.

В 1965 году он присоединяется к трем бывшим студентам Лондонского политехнического института, которые пробовали свои силы в рок-музыке. Роджер Уотерс играл на гитаре, Ричард Райт на клавишных, Ник Мэйсон был ударником и занимался подбором звуковых эффектов. Придумав себе мудреное название «Пинк Флойд» (они и сами не могли его толком объяснить), они начали выступать, а в 1967-м, заключив контракт с фирмой ЕМI, стали записываться. «Находки», волновавшие тогда воображение музыкантов, кажутся теперь наивными: эксперименты со звуком, всяческие электронные трюки. Музыканты как бы стесняются мелодии: на отрывок, мелодически интересный, стройный, вдруг наплывает какофония «конкретной» музыки, бытовые шумы. Названия альбомов столь же чудные и невразумительные, как и их содержание: «Волынщик у врат зари», «Полное блюдце секретов», «Аммагамма», «Атомносердцевая мама»… Это была сложность ради сложности, эксперимент ради эксперимента. Конечно, музыку невозможно описать словами, но всё же попробуем — вот как выглядела одна из композиций «Атомносердцевой мамы».

Слышится звук капающей из крана воды. Скрипит дверь, босые ноги шлепают по полу, мутным спросонья голосом некто бормочет, что «любит кофе и мармелад», затем долго пытается разжечь газовую плиту — и в размеренное чиркакье спичек вплетаются первые фортепьянные пассажи, похожие на гаммы, к ним присоединяются гитара, ударник, потом орган. Все это звучит легко, весело, по-утреннему беззаботно… Участники завтрака не спеша беседуют о чем-то своем, невнятно звучит их речь… Но вот резко, настойчиво, опять-таки мажорно, врывается в эту беседу теперь уже ансамблевая вариация на главную тему. Она разрастается мощными аккордами… И, как бы возвращая нас на землю, слышатся кухонные шумы. Люди, видимо закончив завтрак, уходят, хлопнув дверью… Еще некоторое время капает вода...

Подобный «словесный портрет» их музыки, сама возможность такового описания лишь доказывают, что музыкой то, что создано было тогда ансамблем, назвать трудно. Они и сами это хорошо понимали и замолчали надолго: пока не нашли что сказать.

Но вот в феврале 1973 года на музыкальных рынках Англии и Америки появляется новый альбом группы «Обратная сторона Луны». И сразу же успех и у слушателей, и у критиков. Музыка «Пинк Флойд» — а теперь это была действительно музыка (надо сказать, что еще в конце 60-х Сид Баррет из-за болезни ушел из группы, его место занял Дэвид Гилмор. Он и стал «основным» композитором «Пинк Флойд»), их музыка, безошибочно узнаваемая, воспринималась как единая композиция. Но, самое главное, принципиально новыми стали тексты. Группа обратилась к сложным вопросам современной буржуазной действительности. Поэтом группы стал Роджер Уотерс.

«Пока ты молод, можешь позволить себе слушать, как время отсчитывает мгновения, и при этом просто нежиться на солнышке или наблюдать за дождем, укрывшись в доме, и ждать, пока ктонибудь укажет тебе твой путь. Так незаметно пролетают десять лет, и вдруг обнаруживается, что ты просто не услышал выстрела стартового пистолета… А планы твои как были, так и остались лишь на бумаге: что у тебя есть? Несколько строк да неспетая песня?.»

Призыв к тем молодым, которые упивались мгновением, ведая лишь об одном -о собственном удовольствии и спокойствии, предварялся композицией Ника Мэйсона «Поговори со мной», в которой рассказывалось б том, что мир спокойных и удовлетворенных обступила плотная стена отчуждения, а за нею страх и ненависть, безрадостное, беспросветное существование...

Вторая сторона альбома начиналась со звуков, издаваемых кассовыми аппаратами, в него вплеталось характерное позвякивание игрального автомата. Это была прелюдия к очень известной композиции ансамбля «Деньги».

«Деньги — тысяча и одно удовольствие, заработал отдыхай, веселись, все блага земные к твоим услугам; только не трогай деньги толстосумов: ведь богатому тоже надо жить, ему хочется сменить вагон первого класса на реактивный лайнер. Деньги — кровь; деньги — пот; говорят, деньги вот корень зла: а ты попробуй попроси прибавку к жалованью — что из этого выйдет...»

Среди поклонников группы стало традицией рассуждать о полифонии ее звучания, об удачном использовании контрапункта, о сложнейшем музыкальном языке, который группа избрала. Но она создала также — и это неотъемлемый элемент их творчества — песни социального содержания.

«Мы люди-пешки, я и ты, но сами никогда, быть может, и не догадались бы об этом. Но однажды мы услышали команду «Вперед!» — и первые наши ряды пошли безропотно умирать… А Генерал, усевшись возле карты, рисует наши ряды то здесь, то там, то черным цветом, то голубым… И разве не ясно, что все эти сражения на пользу людям, которые именуют себя «деловыми»? Хотел бы я знать цену каждому глотку и куску, за которые умер этот старик...».

Таких ясных политических намеков эстетствующие поклонники не могли простить музыкантам. Их обвиняли в отходе от «настоящей» музыки и даже в политических спекуляциях. Но «Пинк Флойд» волновала лишь реальность. Хотя им еще было трудно решить, каков выход: здесь и бесконечные сомнения, и призывы к бегству от действительности.

«Разлад с самим собой, безумные видения — и вот уж нет спасения даже дома в полночный час… Просторы земли тоже не приемлют тебя. Попытаться что-либо изменить?.. Никто тебя не услышит, ведь грохочет гром, сверкают молнии… Но, быть может, спасение там, на обратной стороне Луны?..».

Вот и объяснение названия альбома: музыканты указывали место, где ищут свою Утопию.

В августе 1975 года выходит альбом «Жаль, что тебя здесь нет».

В музыкальном отношении первая сторона альбома представляла единую композицию под названием «Сияй, сумасшедший бриллиант», созданную Гилмором, Райтом и Уотерсом (название становится ясным из первых же строк: «Помнишь, когда ты был молодым, ты сиял как солнце?.. Теперь в твоих глазах выражение, похожее на «черные дыры» в космосе. Тебе лишь остается сиять как бриллиант!..»).

Одной из ведущих становится тема ушедшей молодости, но не пришедшей взамен мудрости, осознание ложности выбранного пути. Музыканты показали себя также тонкими, вдумчивыми инструменталистами, очень бережно, подчас скупо обращавшимися со всеми доступными им средствами. Создавая композиции для этого альбома, «Пинк Флойд» пришли в своих поисках к сонатной циклической форме. Однако, оставаясь приверженцами новейшей электронной и авангардной музыки, «Пинк Флойд» пошли по пути синтеза. Они сумели также обогатить современный рок достижениями музыкальной мысли прошедших столетий, и именно это выдвинуло их в ряд интереснейших музыкантов.

Роджер Уотерс говорил о взаимоотношениях музыканта и общества. Трактовались они весьма пессимистично. Тональность не только музыки, но и стихов стала во многом минорной.

«Ты был маленьким, играл как все дети. Потом подрос, купил гитару и стал сущим наказанием для мамы… Ты не любил ходить в школу, ты был уверен, тебя-то уж никто не надует… О чем ты мечтал? О том, что считалось престижным… Ты хотел стать «звездой», «идолом»… Кто они такие? Те, что здорово играют на гитарах, обедают в шикарных ресторанах, ездят на машинах марки «ягуар»… Вот и все! Если тебе этого достаточно — добро пожаловать в машину шоу-бизнеса».

Успех выдвинул их в ряд «суперзвезд». Это было тяжкое бремя. То, чего они сознательно сторонились с первых шагов своей музыкальной карьеры, вдруг превратилось в неуправляемую реальность: нездоровый ажиотаж, осада со стороны журналистов, толпы поклонников, которые жаждут подробностей из личной жизни музыкантов… «Пинк Флойд» отказывались давать интервью, не соглашались позировать перед фоторепортерами, до минимума сокращали количество публичных выступлений.

Нервозность стала ощущаться во всем: в высказываниях музыкантов, в их песнях. Их терзала неудовлетворенность, они чувствовали свою зависимость от фирмы ЕМI, от устроителей концертов. И они замолчали.

Лишь два года спустя «Пинк Флойд» выступили с новым диском. Он назывался «Животные». Почти все композиции для него написал Роджер Уотерс. Создавалось впечатление, что поэт стал безоговорочным лидером группы.

Роджер Уотерс обратился вдруг к жанру басни. Все известные ему типы людей он упростил до трех образов: «собак», «свиней» и «овец».

Современное западное общество представляется Уотерсу огромным стадом, в котором «овцы» — безропотное большинство. Вместо традиционных антагонистов — «овец» и кровожадных «волков» — Роджер Уотерс предпочитает говорить о «свиньях» как о величайшем зле: обществом управляют даже не жестокие разбойники — «волки», а циничные, бездушные политиканы — «свиньи». Существуют еще люди-«собаки», соглашатели, которые руководствуются в жизни лишь корыстными мотивами. Важнее всего для них собственное благополучие и безопасность, а благополучие им обеспечивает их соглашательская позиция. Мысль Уотерса проста: именно при попустительстве «собак» осуществляется в западном обществе всеохватывающая несправедливость. Тексты песен были, безусловно, интересны, но в музыкальном отношении альбом был шагом назад по сравнению с их предыдущими работами.

… Пройдет еще два года, прежде чем «Пинк Флойд» напишут музыку, которая достойно продолжит их собственные традиции. И вот в октябре 1979 года «Пинк Флойд» создают рок-оперу «Стена». Одновременно был разработан ее сценический вариант. После нескольких лет перерыва группа стала готовиться к гастролям.

Тема, к которой обратились «Пинк Флойд» на этот раз, является для западного искусства не просто разработанной, но даже традиционной. В творчестве многих американских и европейских художников образ «стены» — непреодолимой преграды или же защиты, укрытия — стал ведущим. Еще в 60-е годы кинорежиссер Микельанджело Антониони в своих фильмах обращался к этому образу как к возможной панацее, призванной уберечь человека. Так, в фильме «Красная пустыня» главная героиня Джулиана, женщина, обделенная участием и любовью близких людей, говорит своему другу: «Ты знаешь, чего мне бы хотелось?.. Чтобы все те, кто когда-нибудь любил меня… были бы сейчас здесь, рядом со мной, закрыли бы меня, как стена». Но даже человек, влюбленный в Джулиану, остается равнодушным к ее смятению. Он не понимает, что источник ее недуга — одиночество. Антониони подчеркивал, что для него «гораздо важнее не столько анализировать взаимоотношения между героем и средой, сколько остановиться на самом герое, заглянуть в его душу». Таким образом, художник отказывается анализировать жизненные истоки, социальную биографию отчаяния, к которому склоняются его герои.

«Пинк Флойд», работавшие вместе с Антониони, несомненно, находились под влиянием эстетики этого талантливого и противоречивого мастера. Однако они пришли к выводу, что спасение не в поисках надежного, крепкого убежища:

«У меня есть все: 13 каналов телевидения, и я чувствую, что стал обладать вторым зрением (лишь бы не отключили электричество!).

Когда видения прошлого одолевают меня, я сажусь за рояль — и уношусь в мечтах высоко-далеко… Когда я послушен, они швыряют мне кусок послаще… Бывает, заноет под сердцем, но куда от этого денешься?

А если я захочу позвонить тебе — никого не окажется дома. И я снова вспомню, что мне даровано второе зрение — 13 каналов телевидения...».

Протест против такого существования является первым шагом на пути разрушения уютных, но убогих скорлупок мещанского благополучия. Далее следует более решительный шаг: «Хотел бы я знать, не я ли был виноват во всем этом?» (песня «Стоп»).

Стремиться к гражданской бдительности — еще один шаг, который должен предпринять человек, обеспокоенный возрождением фашизма:

«Вспомни, разве ты не видел насмерть перепуганных людей? Разве ты не слышал рева падающих бомб? Ты говоришь, пожары отбушевали? Но ведь остались незаживающие раны!.. Как же ты можешь хотеть покоя и укрытия?..»

Так, шаг за шагом музыканты подводят слушателя к идее, что быть «еще одним кирпичиком в стене» недостойно человека. Взорвав «стену» (в буквальном смысле: к концу спектакля воздвигнутая на сцене из белых пластиковых блоков-кирпичей стена рушится).«Пинк Флойд» вынесли приговор эстетике отчаяния и бегства от действительности.

В конечном счете на вопросы, которые ставили «Пинк Флойд», они пытались ответить сами: выход из самого трудного положения может быть найден только совместными усилиями. Возможно, этот ответ покажется до наивности простым: к чему были столь долгие поиски, чтобы прийти к такой очевидной мысли? Но не будем забывать, что общество, в котором живут и работают музыканты, боится и потому стремится затуманить смысл именно простых вещей. Объединение людей честных — вот что опасно для этого общества.

Разве не опасно, что «Пинк Флойд» участвуют в маршах против безработицы, в движениях «Рок против расизма» и «Рок против нейтронной бомбы»? Их работа продолжается.

Автор статьи: А.Налоев, искусствовед. Журнал «Ровесник», №11, 1981 год